Решение № 2-113/202101МА от 01.03.2021 Приморского районного суда (Город Санкт-Петербург)

Дело № 2-113/2021 01 марта 2021 года

78RS0019-01-2019-011647-79

Р Е Ш Е Н И Е

ИМЕНЕМ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Приморский районный суд Санкт-Петербурга в составе:

председательствующего судьи Тумасян К.Л.,

при секретаре Македонской М.А.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Находко Полины Эдуардовны к Ботовой Софии Игоревне о расторжении договора инвестирования, взыскании денежных средств,

У С Т А Н О В И Л:

Находко П.Э. обратилась в Приморский районный суд Санкт-Петербурга с исковым заявлением, в котором, с учетом последующих уточнений, произведенных на основании ст. 39 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, просила расторгнуть договор инвестирования производства музыкального клипа от 05.08.2019, заключенный между нею и Ботовой С.И., взыскать с последней денежные средства в размере 472 532 рублей 75 копеек, неустойку за неисполнение указанного договора в размере 236 266 рублей 38 копеек, судебные расходы на оплату услуг представителя в размере 30 000 рублей, расходы на оплату государственной пошлины.

В обоснование иска истец указала, что 5 августа 2019 года между сторонами был заключен договор инвестирования производства музыкального клипа, по которому истец передала ответчику денежные средства в установленной этим договором сумме для осуществления съемок музыкального клипа на аранжировку песни Ирины Аллегровой «Угонщица». При этом согласно данному договору право собственности на указанный клип должно было перейти к истцу в полном объеме. В силу указанного договора ответчик также обязалась согласовывать с истцом сценарий, все его корректировки, используемый реквизит на этапе подготовки проекта, утверждать состав съемочной группы, а также иных лиц, связанных с целевым назначением, и произвести съемки клипа не позднее 31 августа 2019 года. На основании данного договора истец имела право получать от ответчика любую информацию, связанную с осуществлением проекта по договору, вносить предложения по улучшению качества проекта, вести наблюдение и активно участвовать в деятельности ответчика. Помимо этого, истец ссылалась на то, что 11 августа 2019 года между ней и ответчиком было заключено дополнительное соглашение к вышеуказанному договору, которым стороны согласовали возможность оплаты истцом расходов и затрат на съемку музыкального клипа напрямую иным лицам, участвующим в его создании, с условием об освобождении ответчика в этом случае от ответственности за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства, а произведенные ответчиком до заключения данного соглашения платежи признаны сторонами без претензий друг к другу. К данному соглашению были приложены план-факт, сметы расходов на производство проекта, на оплату труда, расходов и оплаты труда на дополнительный день съемки. Согласно данным сметам расходы истца по договору составили 472 532 рубля 75 копеек. Однако, по утверждению истца, ответчик полностью отстранила ее от участия в съемках клипа, не предоставляла ей информацию ни о ходе съемок, ни об их результате, самостоятельно и самовольно распорядилась результатом — разместила музыкальный клип на видеохостинге YouTube и сайтие Vimeo. Принимая во внимание, что положения договора инвестирования предоставляют истцу право приостановить исполнение своих обязанностей по договору до предоставления ей ответчиком необходимой информации, а в случае отказа от ее предоставления — расторгнуть этот договор в одностороннем порядке и взыскать неустойку в размере 50% от оговоренной им суммы, истец обратилась в суд с рассматриваемым иском.

Ответчик представила возражения на иск, в которых указывала на то, что договор инвестирования от 05.08.2019, на который ссылается истец в обоснование своих требований, нельзя признать заключенным, поскольку такой договор фактически направлен на создание результата интеллектуальной деятельности (клипа), однако в нем отсутствуют существенные условия, необходимые для договоров такого вида, в частности, не определены требования, предъявляемые к вновь создаваемому произведению (технические требования, касающиеся хронометража, производственных стандартов, вида носителя и дополнительные параметры, позволяющие установить окончательный результат договора инвестирования). При этом соглашение от 11.08.2019 нельзя признать дополнительным соглашением к указанному договору инвестирования, поскольку оно не содержит отсылок к данному договору, направлено на урегулирование вопросов, возникших при осуществлении съемок музыкального клипа, и опосредует возникшие между истцом и ответчиком отношения по совместной деятельности по его созданию, предусматривают отсутствие ответственности ответчика за выплаты, произведенные истцом третьим лицам самостоятельно. В связи с этим предъявляемые истцом ко взысканию суммы расходов, произведенные до подписания данного соглашения, не имеют отношения к предмету иска. Кроме того, истец, по мнению ответчика, не представила надлежащие доказательства, подтверждающие передачу истцу истребуемых денежных средств, не указала ни способ их передачи, ни размеры платежей. В связи с изложенным ответчик просила суд в иске отказать.

Истец и его представитель в судебное заседание явились, заявленные исковые требования поддержали в полном объеме.

Представитель ответчика в судебное заседание явился, выразил несогласие с иском, в удовлетворении исковых требований просил отказать.

Выслушав участников процесса, изучив материалы дела, оценив представленные в материалы дела доказательства в их совокупности, суд приходит к следующим выводам.

В соответствии с п. 1 ст. 307 Гражданского кодекса Российской Федерации в силу обязательства одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие, как то: передать имущество, выполнить работу, оказать услугу, внести вклад в совместную деятельность, уплатить деньги и т.п., либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности. Обязательства могут возникать, в том числе и из договора (п. 2 ст. 307 ГК РФ).

Согласно ст. 309 Гражданского кодекса Российской Федерации обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований — в соответствии с обычаями или иными обычно предъявляемыми требованиями. Односторонний отказ от исполнения обязательства и одностороннее изменение его условий не допускаются, за исключением случаев, предусмотренных ГК РФ, другими законами или иными правовыми актами, а если обязательство связано с осуществлением всеми его сторонами предпринимательской деятельности – а также и случаев, предусмотренных договором (п. 1 и п. 2 ст. 310 ГК РФ).

В силу п. 1 ст. 450.1 Гражданского кодекса Российской Федерации предоставленное указанным Кодексом, другими законами, иными правовыми актами или договором право на односторонний отказ от договора (исполнения договора) (статья 310) может быть осуществлено управомоченной стороной путем уведомления другой стороны об отказе от договора (исполнения договора). Договор прекращается с момента получения данного уведомления, если иное не предусмотрено настоящим Кодексом, другими законами, иными правовыми актами или договором.

В случае одностороннего отказа от договора (исполнения договора) полностью или частично, если такой отказ допускается, договор считается расторгнутым или измененным (ст. 450.1 ГК РФ).

Кроме того, договор может быть изменен или расторгнут по решению суда по требованию одной из сторон при существенном нарушении договора другой стороной, а также в иных случаях, предусмотренных Гражданским кодексом РФ, другими законами или договором (п. 2 ст. 450 ГК РФ). При этом существенным признается нарушение договора одной из сторон, которое влечет для другой стороны такой ущерб, что она в значительной степени лишается того, на что была вправе рассчитывать при заключении договора.

При изменении или расторжении договора в судебном порядке обязательства сторон считаются измененными или прекращенными с момента вступления в законную силу решения суда об изменении или о расторжении договора (п. 3 ст. 453 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Положениями п. 4 ст. 453 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что стороны не вправе требовать возвращения того, что было исполнено ими по обязательству до момента изменения или расторжения договора, если иное не установлено законом или соглашением сторон. Однако в случае, когда до расторжения или изменения договора одна из сторон, получив от другой стороны исполнение обязательства по договору, не исполнила свое обязательство либо предоставила другой стороне неравноценное исполнение, к отношениям сторон применяются правила об обязательствах вследствие неосновательного обогащения (глава 60), если иное не предусмотрено законом или договором либо не вытекает из существа обязательства.

Кроме того, по смыслу разъяснений, данных в п. 3 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 06.06.2014 №35 «О последствиях расторжения договора», прекращение действия договора не освобождает стороны от ответственности за его нарушение, имевшее место до расторжения такого договора.

В материалы дела истцом был представлен договор инвестирования производства музыкального клипа от 05.08.2019, подписанный истцом и ответчиком, в преамбуле которого указано, что Находко П.Э., именуемая в дальнейшем инвестор, и Ботова С.И., именуемая в дальнейшем инвестируемое лицо, заключили спонсорский договор о нижеследующем.

Согласно п. 1.1 данного договора инвестор передает инвестируемому лицу денежные средства в сумме, установленной настоящим договором, для осуществления съемок музыкального клипа на аранжировку песни Ирины Аллегровой «Угонщица», авторы песни: В. Чайка, Л. Рубальская (далее — целевое назначение), в порядке, размере и сроки, предусмотренные договором. Право собственности на музыкальный клип переходит к инвестору в полном объеме.

В силу п. 1.2 договора инвестиции, полученные от инвестора, будут направляться на создание музыкального клипа, выполнение всех необходимых работ и иных действий, требуемых для осуществления проекта, и контроль за выполнением работ.

В соответствии с п. 2.1 договора инвестирования инвестируемое лицо обязано использовать полученное инвестирование исключительно по целевому назначению и на условиях, определенных договором и приложениями к договору, обеспечить осуществление проекта, а именно: производство музыкального клипа на аранжировку песни Ирины Аллегровой «Угонщица», согласовывать с инвестором сценарий, а также все его корректировки, а также используемый реквизит на этапе подготовки проекта, утверждать состав съемочной группы и иных лиц, связанных с целевым назначением, составить и утвердить смету с подробной расшифровкой всех статей затрат в срок не позднее 1 дня до начала съемок, произвести съемки клипа на аранжировку песни Ирины Аллегровой «Угонщица» не позднее 31 августа 2019 года.

На основании п. 2.3 договора инвестор обязуется осуществить финансирование по настоящему договору в полном объеме и в порядке, установленном настоящим договором.

Как предусмотрено п. 3.2 договора инвестирования, инвестиции перечисляются инвестором на расчетный счет инвестируемого лица платежами согласно смете по датам съемок. Инвестиции, предоставляемые инвестором, рассматриваются сторонами как средства целевого финансирования, направляемые исключительно на выполнение проекта (п. 3.3. договора).

Положениями п. 2.4 инвестору предоставлено право получать от инвестируемого лица любую информацию, связанную с осуществлением проекта по договору, вносить предложения по улучшению качества проекта, вести наблюдение и активно участвовать в деятельности инвестируемого лица, осуществлять контроль за соответствием объема и качества выполняемых инвестируемым лицом работ по созданию результат инвестиционной деятельности. В случае непредоставления либо неполного или недостоверного предоставления инвестирумым лицом информации инвестор имеет право приостановить исполнение своих обязательств по договору до предоставления необходимой информации. В случае отказа в предоставлении информации инвестор вправе расторгнуть инвестиционный договор в одностороннем порядке. В случае расторжения договора в одностороннем порядке ввиду неисполнения инвестируемым лицом обязательств инвестиционного договора инвестируемое лицо осуществляет возмещение (неустойку) инвестиционных средств в размере 50% от ранее оговоренной суммы.

Помимо этого, истцом в материалы дела было представлено соглашение от 11.08.2019, также подписанное истцом (именуется в соглашении Сторона-1) и ответчиком (именуется в соглашении Сторона-2).

Как следует из п. 1 данного соглашения, оно заключено между сторонами с целью урегулирования вопросов, возникших при осуществлении съемок музыкального клипа на аранжировку песни Ирины Аллегровой «Угонщица» — авторы песни: В. Чайка, Л. Рубальская.

В силу п. 2 соглашения Сторона-1 оплачивает непосредственно Стороне-2 затраты и расходы на съемку музыкального клипа.

В п. 3 соглашения сторонами согласована возможность оплаты Стороной-1 расходов и затрат на съемку музыкального клипа напрямую иным лицам, участвующим в его создании. В таком случае Сторона-2 не несет ответственность за неисполнение или ненадлежащее исполнения обязательств.

Пунктом 4 соглашения предусмотрено, что произведенные до заключения этого соглашения оплаты по представленным Стороне-1 платежным документам известны сторонам и остаются в силе, претензий по исполнению сметы стороны друг к другу не имеют.

Согласно п. 5 соглашения стороны договорились о необходимости дополнительного дня съемок, в связи с чем сторонами согласовывается отдельная смета на дополнительный день.

В соответствии с п. 6 соглашения приложениями к нему являются план-факт, смета расходов на производство проекта, смета расходов на оплату труда, смета расходов дополнительного дня съемки, смета оплаты труда дополнительного дня съемки. Указанные сметы, подписанные истцом и ответчиком, также представлены сторонами в материалы дела.

Подлинность подписей сторон на договоре инвестирования от 05.08.2019, соглашения от 11.08.2019, сметах сторонами не оспаривалась.

Вместе с тем, стороной ответчика заявлено о незаключенности договора инвестирования от 05.08.2019.

Как установлено п. 1 ст. 425 Гражданского кодекса Российской Федерации, договор вступает в силу и становится обязательным для сторон с момента его заключения.

На основании п. 1 ст. 432 Гражданского кодекса Российской Федерации договор по общему правилу считается заключенным, если между сторонами, в требуемой в подлежащих случаях форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора. При этом существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение.

Положения Гражданского кодекса Российской Федерации не содержат специальных норм, посвященных договору инвестирования, которые позволяли бы определить его предмет и иные существенные условия.

Нормы ст. 7 Закона РСФСР от 26.06.1991 «Об инвестиционной деятельности в РСФСР», которые предусматривают, что основным правовым документом, регулирующим производственно-хозяйственные и другие взаимоотношения субъектов инвестиционной деятельности, является договор (контракт) между ними, также не устанавливают каких-либо требований к предмету и содержанию такого договора. Согласно этим нормам заключение договоров (контрактов), выбор партнеров, определение обязательств, любых других условий хозяйственных взаимоотношений, не противоречащих законодательству РСФСР и республик в составе РСФСР, является исключительной компетенцией субъектов инвестиционной деятельности. В осуществление договорных отношений между ними не допускается вмешательство государственных органов и должностных лиц, выходящее за пределы их компетенции.

В соответствии с п. 2 ст. 421 Гражданского кодекса Российской Федерации стороны могут заключить договор, как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами. К договору, не предусмотренному законом или иными правовыми актами, при отсутствии признаков, указанных в пункте 3 настоящей статьи, правила об отдельных видах договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами, не применяются, что не исключает возможности применения правил об аналогии закона (пункт 1 статьи 6) к отдельным отношениям сторон по договору.

В силу п. 3 ст. 421 Гражданского кодекса Российской Федерации стороны могут заключить договор, в котором содержатся элементы различных договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами (смешанный договор). К отношениям сторон по смешанному договору применяются в соответствующих частях правила о договорах, элементы которых содержатся в смешанном договоре, если иное не вытекает из соглашения сторон или существа смешанного договора.

При этом согласно п. 4 ст. 421 Гражданского кодекса Российской Федерации условия договора определяются по усмотрению сторон, кроме случаев, когда содержание соответствующего условия предписано законом или иными правовыми актами (статья 422).

Таким образом, из совокупности приведенных норм следует, что договор, предусматривающий внесение инвестиций, в зависимости от содержания его условий, согласованных сторонами, может быть гражданским договором определенного вида, являться смешанным или непоименованным и, следовательно, подпадать под соответствующее правовое регулирование.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 47 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 №49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора», при квалификации договора для решения вопроса о применении к нему правил об отдельных видах договоров (пункты 2 и 3 статьи 421 ГК РФ) необходимо прежде всего учитывать существо законодательного регулирования соответствующего вида обязательств и признаки договоров, предусмотренных законом или иным правовым актом, независимо от указанного сторонами наименования квалифицируемого договора, названия его сторон, наименования способа исполнения и т.п.

Согласно разъяснениям, данным в п. 49 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 №49 «О некоторых вопросах применения общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации о заключении и толковании договора», если из содержания договора невозможно установить, к какому из предусмотренных законом или иными правовыми актами типу (виду) относится договор или его отдельные элементы (непоименованный договор), права и обязанности сторон по такому договору устанавливаются исходя из толкования его условий. При этом к отношениям сторон по такому договору с учетом его существа по аналогии закона (пункт 1 статьи 6 ГК РФ) могут применяться правила об отдельных видах обязательств и договоров, предусмотренных законом или иными правовыми актами (пункт 2 статьи 421 ГК РФ).

В силу ст. 431 Гражданского кодекса Российской Федерации при толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом. Если данные правила не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи, последующее поведение сторон.

Из буквального толкования условий договора инвестирования от 05.08.2019 следует, что воля его сторон была направлена на создание в определенный срок музыкального клипа на аранжировку песни Ирины Аллегровой «Угонщица» и передачу прав на него инвестору, в качестве которого по договору выступает истец. При этом единственной обязанностью инвестора по договору являлось лишь предоставление предусмотренного им финансирования (инвестиций), в то время как на ответчике (инвестируемом лице) лежали обязанности произвести съемки музыкального клипа.

По смыслу п. 1 ст. 1263 Гражданского кодекса Российской Федерации музыкальный клип является аудиовизуальным произведением, то есть представляет собой объект авторских прав и результат интеллектуальной деятельности (пп. 1 п. 1 ст. 1225, п. 1 ст. 1259 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Следовательно, фактически предметом договора инвестирования являлось не совершение ответчиком определенных действий, а достижение конкретного результата — создание музыкального клипа при условии передачи в полном объеме исключительных прав на него истцу.

Таким образом, в договоре, заключенном между сторонами, отсутствуют элементы договора подряда (глава 37 Гражданского кодекса Российской Федерации) или возмездного оказания услуг (глава 39 Гражданского кодекса Российской Федерации), в связи с чем правоотношения, связанные с созданием и передачей такого объекта как результат интеллектуальной деятельности, регулируются специальными нормами части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации.

Поскольку на момент заключения договора объект авторских прав еще не существовал, то указанный договор не может быть квалифицирован как договор об отчуждении исключительного права (ст. 1234 Гражданского кодекса Российской Федерации). Вместе с тем, его предмет отвечает положениям п. 1 ст. 1288 Гражданского кодекса Российской Федерации, дающим определение договора авторского заказа, согласно которым по названному договору одна сторона (автор) обязуется по заказу другой стороны (заказчика) создать обусловленное договором произведение науки, литературы или искусства на материальном носителе или в иной форме.

В силу п. 2 ст. 1288 Гражданского кодекса Российской Федерации договором авторского заказа может быть предусмотрено отчуждение заказчику исключительного права на произведение, которое должно быть создано автором, или предоставление заказчику права использования этого произведения в установленных договором пределах. При этом в том случае, когда договор авторского заказа предусматривает отчуждение заказчику исключительного права на произведение, которое должно быть создано автором, к такому договору соответственно применяются правила указанного Кодекса о договоре об отчуждении исключительного права, если из существа договора не вытекает иное (п. 3 ст. 1288 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Согласно п. 3 ст. 1234 Гражданского кодекса Российской Федерации по договору об отчуждении исключительного права приобретатель обязуется уплатить правообладателю предусмотренное договором вознаграждение, если договором не предусмотрено иное. При отсутствии в возмездном договоре об отчуждении исключительного права условия о размере вознаграждения или порядке его определения договор считается незаключенным. При этом правила определения цены, предусмотренные пунктом 3 статьи 424 Гражданского кодекса Российской Федерации, не применяются.

Таким образом, из совокупности приведенных норм следует, что существенным условием представленного истцом договора инвестирования является размер вознаграждения за отчуждаемые инвестору исключительные права на музыкальный клип, поскольку из положений такого договора и его существа не вытекает, что данный договор является безвозмездным (п. 3 ст. 423 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Кроме того, учитывая, что клип на момент заключения договора еще не был создан, для конкретизации его предмета такой договор должен включать в себя условия, содержащие характеристики подлежащего созданию объекта авторских прав.

Вместе с тем, содержание договора инвестирования от 05.08.2019 свидетельствует о том что его сторонами такие условия согласованы не были.

В частности, им установлено лишь то, что аудиовизуальное произведение должно быть снято на аранжировку песни Ирины Аллегровой «Угонщица» без указания, какая именно аранжировка данной песни имеется в виду, существует ли она на момент подписания договора или также подлежит созданию автором, каким требованиям должен отвечать снятый клип (хронометраж, стандарт производства, сюжет, сценарий и т.п.). Отсутствие указанных сведений не позволяет определить предмет договора и идентифицировать клип, на который ссылается истец, как на снятый именно в соответствии с таким договором.

Помимо этого, в договоре инвестирования не указаны ни размер вознаграждения ответчика за отчуждаемое истцу право на музыкальный клип, ни общий размер инвестиций, подлежащих передаче истцом ответчику.

В связи с изложенным такой договор нельзя признать заключенным и порождающим какие-либо права и обязанности для лиц, его подписавших.

Ссылка истца на то, что о заключенности указанного договора свидетельствует подписание истцом и ответчиком соглашения от 11.08.2019, которое истец характеризует как дополнительное соглашение к договору инвестирования от 05.08.2019, не может быть принята судом во внимание, поскольку ни наименование соглашения, ни одно из его условий не содержат отсылки к договору инвестирования или какому-либо из его положений, не упоминают о передаче истцу исключительных прав на указанный в соглашении музыкальный клип, стороны данного соглашения именуются иначе, нежели стороны договора инвестирования.

Довод истца о том, что ответчик в сообщении, направленном истцу в социальной сети «ВКонтакте», подтвердила, что соглашение от 11.08.2019 является приложением к договору инвестирования от 05.08.2019, также подлежит отклонению судом, так как из скриншотов переписки в данной социальной сети между истцом и пользователем «София Ботова», приложенных к протоколу осмотра нотариусом письменных доказательств от 07.03.2020, неясно, о каком именно договоре и каком именно соглашении в этой переписке идет речь. Более того, данная переписка велась 12 августа 2019 года, то есть уже после той даты, которой датировано спорное соглашение от 11.08.2019, а из сообщения истца, направленного в адрес пользователя «София Ботова» в 00 час. 23 мин. 12 августа 2019 года следует, что на тот момент, когда велась переписка, упоминаемое в этой переписке соглашение еще не было подписано («Завтра возьми с собой соглашение. С двух сторон подпишем, что это приложение»). При этом доказательств того, что соглашение от 11.08.2019 подписывалось позже указанной в нем даты в материалах дела не содержится. Помимо этого, суд учитывает, что каких-либо достоверных и допустимых доказательств принадлежности аккаунта «София Ботова», с которого направлялись соответствующие сообщения в адрес истца, непосредственно ответчику, в материалы дела истцом не представлено.

Кроме того, суд отмечает, что ни соглашение от 11.08.2019, ни приложения к нему в виде смет в любом случае не устраняют недостатков, в связи с которыми договор инвестирования от 05.08.2019 не может считаться заключенным, поскольку ни в соглашении, ни в сметах не содержатся характеристики создаваемого объекта авторских прав (музыкального клипа) и не указан размер вознаграждения ответчика за передачу исключительных прав на него истцу.

В связи с изложенным суд рассматривает вышеуказанное соглашение от 11.08.2019 как самостоятельный, не поименованный в законодательстве, договор между истцом и ответчиком, который, в соответствии с буквальным толкованием его условий, призван урегулировать вопросы, возникшие в связи с осуществлением съемок музыкального клипа, начавшихся до заключения данного договора (п. 1 соглашения), определить порядок несения будущих расходов на создание такого клипа (п. 2 и п. 3 соглашения), установить их размер (п. 6 соглашения и приложения к нему), а также подтвердить уже произведенные расходы и констатировать отсутствие у сторон претензий по ним друг к другу (п. 4 соглашения). Условий об обязанностях ответчика создать клип, передать исключительные права на него истцу, возместить истцу произведенные им расходы и уплатить неустойку в случае неисполнения данных обязанностей, информировать истца о ходе съемок данное соглашение не содержит.

Таким образом, суд приходит к выводу о том, что требования, заявленные истцом, не основаны на законе или заключенном между истцом и ответчиком договоре.

При этом суд учитывает также и то, что истцом не подтвержден факт передачи ответчику денежных средств во исполнение договора инвестирования от 05.08.2019.

В частности, в представленных истцом историях операций по ее дебетовым картам за период с 06.08.2019 по 10.08.2019, с 08.08.2019 по 21.08.2019, с 06.08.2019 по 24.09.2019 (т. 1, л.д. 29-34) в отношении переводов, произведенных в адрес ответчика, не содержится указания на назначение таких переводов, которое позволяло бы сделать вывод о том, что данные денежные средства направлялись ответчику именно по договору инвестирования от 05.08.2019.

Более того, значительная часть переводов, на которые истец указывает в обоснование своих требований к ответчику, были сделаны ею в адрес третьих лиц и организаций, при этом сведения о назначении таких платежей, равно как и достоверные и допустимые доказательства того, что выплаты указанным лицам производились во исполнение положений договора инвестирования от 05.08.2019 или иных соглашений с ответчиком, в материалы дела истцом не представлено.

В отношении же представленных истцом расписок в получении денежных средств от 07.08.2019, 08.08.2019 и от 12.08.2019 (т. 1, л.д. 35-38), согласно которым ответчик получала от истца денежные суммы в рамках заключенного между сторонами договора инвестирования, ответчиком было заявлено о фальсификации ее подписи на них и подано ходатайство о проведении почерковедческой экспертизы.

Поскольку указанные расписки являются доказательствами, на которых истец основывает свои требования к ответчику, в соответствии со ст. 79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации определением суда от 02.09.2020 была назначена судебная почерковедческая экспертиза, так как решение поставленных перед судом вопросов требует специальных знаний.

Как следует из выводов, содержащихся в заключении эксперта №ЭЗ-503/2020, подписи от имени Ботовой С.И. на расписке в получении денежных средств в размере 5 500 рублей от 07.08.2019, расписке в получении денежных средств в размере 4 000 рублей от 08.08.2019, расписке в получении денежных средств в размере 92 400 рублей от 12.08.2019, расписке в получении денежных средств в размере 22 100 рублей от 12.08.2019 выполнены не Ботовой С.И., а иным лицом, с подражанием подписи Ботовой С.И. с использованием такого технического приема как копирование на просвет с использованием как модели подлинной подписи Ботовой С.И.

Указанные выводы согласно заключению были сделаны экспертом на основании того, что в исследуемых подписях имеются признаки снижения координации движений и замедленного темпа движений, ряд совпадающих общих и частных признаков в исследуемых подписях и в образцах относятся к числу «броских», легко воспроизводимых другим лицом, различающиеся общие и частные признаки в исследуемых подписях и в образцах устойчивы, существенны и достаточны, различия распределяющего красящего вещества в исследуемых подписях и в образцах свидетельствуют о различной моторике движений при их выполнении, полное совпадение (идентичность) всех исследуемых подписей между собой по размерам, конфигурации, расположению и взаиморасположению букв и элементов букв при незначительных различиях, существенные различия по размерам, конфигурации, расположению и взаиморасположению букв и элементов букв в образцах подписей, выполненных одномоментно (на одном документе).

Описание проведенного экспертом исследования, в результате которого было установлено каждое из данных обстоятельств, ясно и с достаточной степенью подробности, с указанием методов и способов исследования, оценки его результатов, изложено экспертом в тексте экспертного заключения, которое также содержит иллюстративную часть.

Кроме того, в экспертном заключении указаны дата и время производства судебной экспертизы, основания для ее проведения, сведения об органе или о лице, назначивших судебную экспертизу, сведения о государственном судебно-экспертном учреждении, об эксперте (фамилия, имя, отчество, образование, специальность, стаж работы, занимаемая должность), которым поручено производство судебной экспертизы, вопросы, поставленные перед экспертом, объекты исследований и материалы дела, представленные эксперту для производства судебной экспертизы, сведения об отсутствии участников процесса при производстве судебной экспертизы.

Допрошенная в судебное заседание 3 февраля 2020 года эксперт Щербакова И.Н. подтвердила, что образцы подписей Ботовой С.И. были предоставлены ей в достаточном количестве и пригодны для проведения исследования, в противном случае она сообщила бы об этом в экспертном заключении и указала бы на вероятностный характер сделанных ею выводов, настаивала на том, что подпись Ботовой С.И. на направленных на исследование расписках была выполнена путем копирования, пояснила что методические рекомендации не обязывают ее подробно расписывать общие и частные признаки подписей, которые она выявила, поскольку их наличие было объяснено ею в экспертном заключении, подчеркнула, что замедленность движений в исследуемых подписях не обоснована какими-либо внешними факторами, например, чрезмерной неудобностью позы, с учетом также и того, что расписки согласно их содержанию давались в разные дни. При этом эксперт в ответ на вопрос суда показала, что даже если бы расписки выполнялись в один день, то на выводы эксперта бы это не повлияло.

Помимо этого, эксперт указывала на то, что при сравнении методом наложения образцов подписей Ботовой С.И., выполненных одномоментно, установлено, что при их визуальном совпадении имеются существенные различия по размерам, расположению, взаиморасположению, с учетом того, что в данном случае незначительно менялось только расположение листа, на котором были выполнены образцы подписей (лист сдвигался вниз для простановки каждой следующей подписи). Данное обстоятельство, по утверждению эксперта, говорит о том, что Ботовой С.И. не свойственна высокая степень точности при повторе собственной подписи, что легко объяснимо тем, что человек не робот, тогда как на представленных для исследования расписках подписи, выполненные от имени Ботовой С.И. являются высокоидентичными.

При этом эксперт в подтверждение последнего вывода сослалась на иллюстрации №№ 35-37, содержащиеся в Приложении 1 к экспертному заключению (т. 1, л.д. 168), пояснив, что при инверсии изображения совпадения выделяются зеленым цветом и такого цвета на представленных иллюстрациях очень много, следовательно, подписи, выполненные на расписках, фактически «накладываются» друг на друга, концовка подписи при копировании обычно расслабленная, однако начало подписи и ее расположение – все будет совпадать, что и видно в исследуемых подписях. В то же время, по словам эксперта, при наложении образцов подписи, выполненных Ботовой С.И. одномоментно на договоре об обязательном пенсионном страховании от 02.10.2017 и на 2, 3 и 4 страницах план-факта о стоимости работ, представленного истцом, зеленного цвета очень мало, что подтверждается иллюстрациями № 38 и № 39 в Приложении 1 к экспертному заключению (т. 1, л.д. 168). Также эксперт пояснила, что имеющиеся в исследуемых подписях и в образцах подписей совпадения, на которые ею указано в экспертном заключении, обусловлены выполнением копии подписи Ботовой С.И. на расписках на просвет, соответствующая обусловленность ею в заключении обозначена, автоподлог при совокупности изложенных в экспертном заключении обстоятельств исключен.

Согласно показаниям эксперта единственной ошибкой в экспертном заключении, которая к тому же носит технический характер, является указание в таблице признаков исследуемых подписей и образцов подписей Ботовой С.И. в отношении признака №5 в графе, относящейся к исследуемым подписям, слова «справа», тогда как там должно стоять слово «слева».

Оснований не доверять заключению и показаниям эксперта у суда не имеется, поскольку содержание и форма заключения эксперта соответствуют требованиям, установленным ст. 86 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации и ст. 25 Федерального закона от 31.05.2001 №73-ФЗ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», содержащиеся в нем выводы эксперта носят категорический характер, обоснованы, соответствуют проведенному исследованию и непротиворечивы, дополнительно подтверждены и обоснованы экспертом при допросе в судебном заседании 3 февраля 2020 года.

Экспертиза проводилась в учреждении, выбранном судом самостоятельно, что позволяет сделать вывод о независимом характере такой экспертизы. Эксперт Щербакова И.Н. произвела исследование представленных судом оригиналов четырех расписок в получении денежных средств от 07.08.2019, от 08.08.2019 и от 12.08.2019, образцов почерка и подписей Ботовой С.И. на согласии на зачисление в ФГБОУ ВПО «Санкт-Петербургская государственная академия театрального искусства» от 2015 года (одна подпись), договоре об обязательном пенсионном страховании между АО «НПФ Сбербанка» и застрахованным лицом № 170-708-970-79 от 02.10.2017 (три подписи), плане-факте о стоимости работ, представленном истцом (шесть подписей), плане-факте о стоимости работ, представленном ответчиком (шесть подписей), нотариально удостоверенной доверенности Ботовой С.И. на имя ФИО7 от 19.11.2019 на бланке 78 АБ7817954 (почерк и подпись), экспериментальных подписей, полученных в судебном заседании 02 сентября 2020 года.

При этом эксперт Щербакова И.Н. была предупреждена об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения, имеет достаточный опыт (стаж экспертной работы в сфере исследования почерка и подписей, реквизитов и материалов документов – 31 год) и необходимую квалификацию в области исследования почерка и подписей, подтвержденную соответствующим документами.

Ссылки истца на то, что исследование, проведенное экспертом Щербаковой И.Н., является неполным, выводы, содержащиеся в экспертном заключении не аргументированы, недостоверны и не обоснованы, а само экспертное заключение оформлено с нарушениями действующего законодательства и методических рекомендаций проведения почерковедческих экспертиз, не могут быть приняты судом во внимание.

Как следует из ходатайства от проведении повторной экспертизы от 23.12.2020 года, поданного истцом в суд, данные ссылки основаны на рецензии (заключении специалиста) №20-079 Рец П от 17.12.2020 и заключении специалистов (комиссионной рецензии) №4588 от 03.12.2020.

Вместе с тем, анализ данных рецензий (заключений) показывает, что почти все их содержание сводится к субъективной критике объема описания экспертом в экспертном заключении хода исследования и примененных им методов исследования, при этом рецензенты либо совершенно оставляют без внимания выявленную экспертом высокую идентичность подписей на четырех разных расписках, выполненных согласно их содержанию в разной время, при отсутствии такой идентичности в других подписях, выполненных истцом на одном документе одномоментно (как это имеет место в заключении специалистов (комиссионной рецензии) №4588 от 03.12.2020), либо неверно толкуют иллюстративный материал, содержащийся в приложении к экспертному заключению, утверждая, что такое же высокоточное совпадение имеет место и в других случаях выполнения ответчиком подписей (рецензия (заключение специалиста) №20-079 Рец П от 17.12.2020, т. 1, л.д. 228-229).

Кроме того, все указанные рецензии выполнялись без непосредственного исследования спорных подписей и образцов подписей Ботовой С.И., поэтому суд не может признать, что содержащиеся в них выводы достоверно указывают на недостаточность проведенного экспертом исследования, неверную его методологию, ошибочность сделанных выводов.

Также суд отмечает, что все сделанные в рецензиях выводы о нарушении законодательства при проведении экспертизы либо отсылают к несуществующим нормам права (как, например, требование об указании в экспертном заключении на состояние упаковки в рецензии от 17.12.2020, т. 1, л.д. 230), либо к нормам права, которые не применимы в рассматриваемом случае (как, например, отсылка к приказам Министерства юстиции РФ от 27.12.2012 №237 и МВД №3 от 09.01.2013, сделанная в рецензии от 03.12.2020 (т. 2, л.д. 110-111), поскольку такие приказы согласно их буквальному толкованию распространяются только на подведомственные данным министерствам экспертные учреждения), либо не подтверждаются материалами дела (как например, истечение срока действия сертификата Щербаковой И.Н., датой окончания действия которого является 3 ноября 2021 года), либо касаются незначительных нарушений, не влияющих на ход и результат проведенного экспертом исследования (как например, неуказание экспертом в заключении места проведения исследования, поскольку из материалов дела со всей очевидностью следует, что данное дело и все материалы для исследования передавались судом непосредственно в экспертное учреждение).

Кроме того, суд учитывает, что обе рецензии на заключение эксперта №ЭЗ-503/2020 получены вне рамок судебного процесса, заказаны и оплачены истцом, даны лицами, которые не привлекались судом в качестве экспертов, не предупреждались об уголовной ответственности и не обладают более высокой квалификацией и стажем работы, чем эксперт, привлеченный судом, что не согласуется с принципами объективности и достоверности.

При таких обстоятельствах, суд находит выводы эксперта, изложенные им в заключении № ЭЗ-503/2020 достоверными и заслуживающими внимания, его заключение – полным, ясным и обоснованным, а возражения истца и его ходатайство о проведении повторной или дополнительной экспертизы – подлежащими отклонению.

Таким образом, принимая во внимание всю совокупность представленных в материалы дела доказательств, свидетельствующих о незаключенности договора инвестирования от 05.08.2019, на который в обоснование своих исковых требований ссылается истец, а также об отсутствии принятия ответчиком от истца какого-либо исполнения непосредственно по данному договору, суд приходит к выводу о необходимости отказать истцу в удовлетворении заявленных им требований в полном объеме.

Поскольку судом отказано в удовлетворении иска, то в соответствии со статьями 94, 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд отказывает во взыскании с ответчика в пользу истца судебных расходов.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 12, 56, 67, 98, 194-199 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

РЕШИЛ:

В удовлетворении исковых требований Находко Полины Эдуардовны к Ботовой Софии Игоревне отказать.

Решение может быть обжаловано в Санкт-Петербургский городской суд в течение месяца со дня принятия решения суда в окончательной форме путем подачи апелляционной жалобы через Приморский районный суд Санкт-Петербурга.

В окончательной форме решение суда принято 26 апреля 2021 года.

Судья