дело №2-17/2019
РЕШЕНИЕ
Именем Российской Федерации
26 апреля 2019 года
Промышленный районный суд г. Смоленска
в составе:
председательствующего судьи Ландаренковой Н.А.,
при секретаре Чалове В.В.,
рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Васильевой Анны Владимировны к Казаеву Владимиру Ивановичу, нотариусу Смоленского нотариального округа Смоленской области Худоерко Анне Алексеевне о признании завещания недействительным,
УСТАНОВИЛ:
Васильева А.В. обратилась в суд с иском к Казаеву В.И., нотариусу Смоленского нотариального округа Смоленской области Худоерко А.А. о признании недействительным завещания, составленного 22.02.2017 ее (истца) матерью ФИО1, по которому все ее имущество завещано ответчику Казаеву В.И. В обоснование требований указала, что 04.03.2017 умерла ее мать ФИО1, после смерти которой открылось наследство, состоящее из двухкомнатной квартиры по адресу: <,адрес>,. Наследниками имущества умершей по закону являются Васильева А.В. (истец) и ее сестра Казаева М.В. (третье лицо). Вместе с тем, незадолго до смерти, 22.02.2017 ФИО1 было составлено завещание, удостоверенное нотариусом Смоленского нотариального округа Смоленской области Худоерко А.А., по которому все имущество умерший завещано племяннику истца Казаеву В.И.
По мнению истца, названное завещание подлежит признанию недействительным на основании ч.1 ст.177 ГК РФ, поскольку на момент его составления завещатель не мог понимать значение своих действий, так как в этот период жизни она очень сильно болела, находилась в тяжелом психическом и физическом состоянии и не осознавала сути сделки. Кроме того, она говорила о составленном завещании в пользу истца и ее сестры.
В обоснование позиции указывает, что ранее, в связи с перенесенным инсультом, в период с 10.01.2015 по 04.02.2015 ФИО1 находилась на стационарном лечении в ОГУЗ «СОКБ» в неврологическом отделении для лечения острых нарушений мозгового кровообращения с диагнозом: ишемический инсульт в левой средней мозговой артерии, гемодинамический вариант, мегалобластная анемия, язвенное кровотечение из верхней трети желудочка, артериальная гипертензия 3 ст., сочетано-комбинированный порок сердца (АС36+АН16, МС 2ст+МН2ст), аортальный порок дегенеративного генеза, дислипидемия, ИБС атеросклеротический кардиосклероз, ожирение 3 ст. НК 2Б, атеросклероз аорты, дисциркуляторная энцефалопатия, деменция с эпизодами делирия в анамнезе, опухоль правого надпочечника группы 1А. Данный факт подтверждается меддокументацией, в том числе эпикризом ОГБУЗ «СОКБ», в котором также отражено, что ФИО1 самостоятельно не передвигалась, себя не обслуживала и нуждалась в постороннем уходе. Почти весь период после выписки из больницы мать проживала с ней, она осуществляла за матерью уход. Лишь незадолго до смерти сестра Казаева М.В. настояла и перевезла мать в квартиру последней по адресу: <,адрес>,, где в последующем и было составлено спорное завещание. Ранее, осенью 2015 года мать уже составляла завещание в пользу ее и сестры. Полагает, что ФИО1 на момент составления завещания от 22.02.2017 не могла понимать значение своих действий и руководить ими в виду наличия у нее вышеперечисленных диагнозов.
В судебном заседании истец Васильева А.В. исковые требования поддержала и подтвердила вышеизложенные обстоятельства, дополнительно пояснив, что проживает в г. Смоленске, ее сестра – Казаева М.В. – в г. Минске. Мать ФИО1 была на пенсии, не работала, проживала одна в спорной квартире по адресу: <,адрес>,. Ранее проживала в частном доме, занималась огородом. ФИО1 заболела в 2014 году, у нее испортился характер, стали резкие смены настроения. Со слов врачей у ФИО1 были возрастные изменения. В 2015 году у ФИО1 случился инсульт. В период с 10.01.2015 по 04.02.2015 она находилась на стационарном лечении в ОГБУЗ «Смоленская областная клиническая больница» в неврологическом отделении. Истец приехала к ней, вызвала скорую, ее увезли в госпиталь, 10 дней она пролежала в реанимации, после чего ее перевели в общую палату. Иногда она не узнавала людей, ночами не давала спать, кричала, ее лечащий доктор вызывал психиатра, который поставил диагноз «деменция». 04.02.2015 ФИО1 выписали, истец забрала ее к себе домой по адресу: <,адрес>,, где она была временно зарегистрирована. ФИО1 была лежачей, не ходила. Спустя 3 месяца они подали документы во ВТЭК для оформления инвалидности. ФИО1 был назначен препарат акатинол, который применяется только при деменции. У нее были галлюцинации. Они проживали в двухкомнатной квартире истца, ФИО1 занимала одну комнату, истец с сыном — другую. Спустя год и 2 месяца ФИО1 решила вернуться проживать в свою квартиру. На тот момент она уже могла самостоятельно передвигаться по квартире, но на улицу не выходила. После ее переезда истец навещала мать, сын истца также ездил к ней. Сестра Казаева М.В. не принимала участие в уходе за матерью, за год и 2 месяца ни материальной, ни физической помощи от нее не поступало. Считает, что ФИО1 была не в состоянии написать какое-либо завещание, находясь в беспомощном состоянии ввиду наличия таких заболеваний и психического расстройства.
Представитель ответчика Казаева В.И. – Лавриненко А.С. исковые требования не признала и пояснила, что, действительно, в январе 2015 года ФИО1 перенесла инсульт, находилась некоторое время в беспомощном состоянии, проживала у истицы, но затем здоровье восстановилось и примерно через год она переехала в свою квартиру и стала проживать одна. ФИО1 сама себя обслуживала, за исключением покупки продуктов и оплаты услуг, в виду болезни ног. На улицу выходила и посещала врача с посторонней помощью. ФИО1 составила завещание на старшего внука Казаева В.И., поскольку ранее она приобрела двухкомнатную квартиру младшей дочери Васильевой А.В., а та подарила ее своему несовершеннолетнему сыну. ФИО1 каким-либо психическим заболеванием не страдала, диагноз «деменция», указанный в эпикризе ОГБУЗ «СОКБ» за подписью лечащего врача, выставлен без какого-либо подтверждения. О данном диагнозе родственникам и самой ФИО1 не сообщалось. Обращений ФИО1 за медицинской помощью, в том числе и психиатрической, не имелось. На учете в психдиспансере ФИО1 не состояла. Расстройства ориентации, выраженные нарушения внимания, памяти, эмоций, критики, интеллектуальная несостоятельность у ФИО1 не наблюдалась, что подтверждается показаниями свидетелей, записями осмотров врачей в амбулаторной карте.
Представитель ответчика нотариуса Смоленского нотариального округа Смоленской области Худоерко А.А. – Иваныгина Ю.Н. исковые требования не признала и пояснила, что вызвать нотариуса на дом может любое заинтересованное лицо, действующее в интересах любого человека, который не может самостоятельно прийти к нотариусу. После чего нотариус назначает время и осуществляет выезд. Для нотариусов есть определенные основания, указанные в ст. 46 закона о нотариате, когда они могут отказаться от осуществления нотариальных действий. Данной нормой закона не предусмотрено, что болезнь завещателя является основанием к отказу в удостоверении завещания. Если человек ориентируется в пространстве, адекватно отвечает на вопросы, то у нотариуса нет оснований отказать в совершении нотариальных действий. Тем более, что перед совершением нотариальных действий, ФИО1 было предложено самостоятельно заполнить анкету с данными о личности, которая хотя и не предусмотрена действующим законодательством в качестве обязательного документа, но используется нотариусом для того, чтобы убедиться в дееспособности лица, которое намерено подписать завещание. Такая анкета была ФИО1 собственноручно заполнена и хранилась в материалах нотариального дела, но в настоящее время уничтожена в связи с истечением сроков хранения. Какими-либо особенностями обстоятельства составления завещания ФИО1 не запомнились. Личность завещателя была нотариусом удостоверена. ФИО1 была ориентирована в своей личности, подтвердила волю на составление завещания в пользу указанного ею наследника. Текст завещания был зачитан ей вслух. ФИО1 собственноручно в присутствии нотариуса подписала завещание. В этой связи, какие-либо обоснованные сомнения в подлинности волеизъявления ФИО1 у нотариуса не возникли.
Третье лицо Казаева М.В. в судебном заседании пояснила, что в 1996 году умерла их бабушка, оставив их матери ФИО1 частный дом. Когда мать проживала в доме, она приезжала к ней со всей семьей, оказывала ей материальную помощь, привозила продукты, лекарства. В 2005 году умер отец, после чего долгое время находилась с матерью, поскольку той было тяжело оставаться одной в частном доме. В 2014 году ей позвонила ФИО1 и попросила приехать, поскольку приняла решение продать дом и купить квартиру сестре. Дом продали за 2 900 000 руб., из которых 2 400 000 руб. потратили на приобретение квартиры для сестры по <,адрес>,. ФИО1 помогла сделать ремонт в квартире у сестры, давала деньги на продукты питания, на мебель. Мать переехала в квартиру по <,адрес>,. Казаева М.В. взяла отпуск, они с ФИО1 вечерами гуляли, она самостоятельно себя обслуживала, жаловалась только на боли в коленях. Ранее на сестру была оформлена генеральная доверенность. В январе 2015 года ей позвонила сестра Васильева А.В. и сообщила, что мама находится в госпитале. Она приехала к сестре, они вместе ходили навещали мать, когда та была в реанимации. Полагает, что галлюцинации были вызваны препаратами, которые ей кололи. В начале февраля Казаева М.В. приехала вместе со своей семьей в Смоленск. Муж с сыном после выходных уехали, а она осталась. Мать выписали, сестра перевезла ее к себе в квартиру на М.Жукова, после чего Казаева М.В. уехала. Со слов матери, сестра ее душила, когда они проживали вместе, за что она была очень обижена на нее. Вскоре состояние ФИО1 улучшилось. В сентябре Казаева М.В. приехала к ней. Когда сестра вышла замуж, мать больше не могла жить с ней. Ей казалось, что она мешает семейной паре. Кроме того, с ее слов сестра с мужем крали ее деньги и документы. После того, как ФИО1 переехала к себе, сестра ее не навещала, к ней приходил только внук. В октябре 2016 года Казаева М.В. пробыла у ФИО1 две недели. ФИО1 выходила на улицу, ездила на протезирование. 24.04.2016 они отмечали ее день рождения. После инсульта мать вела активную жизнь. В феврале 2017 года, когда ФИО1 стало плохо, они приехали с семьей из г.Минска. Мать застали в плачевном состоянии, она плохо себя чувствовала, ее рвало, они вызвали врача. Через какое-то время ФИО1 попросила вызвать нотариуса для написания завещания. Казаева М.В. позвонила нотариусу, узнала, что необходимо сделать для написания завещания. После чего поехала к нотариусу Худоерко А.А., забрала анкету и привезла ее матери. ФИО1 заполнила анкету. Через какое-то время нотариус приехала к ФИО1, при этом Казаеву М.В. попросили выйти. ФИО1 собственноручно подписала завещание. 22.02.2017 они вызвали терапевта, так как мать сильно рвало. Им не было известно, что у нее онкология, ее госпитализировали. Впоследствии врач сообщил, что у ФИО1 опухоль 4 стадии. 28.02.2017 ей провели операцию. Через какое-то время ей снова стало плохо, врач сказала, что необходима повторная операция. ФИО1 сама подписала согласие на операцию. В прощенное воскресенье, по просьбе Казаевой М.В., мать позвонила сестре и попросила у нее прощение, при этом та ее даже не узнала по голосу.
Суд, выслушав стороны, их представителей, показания свидетелей, исследовав письменные материалы дела, приходит к следующим выводам.
На основании ст. 1113 ГК РФ наследство открывается со смертью гражданина, и в соответствии со ст. 1111 ГК РФ наследование осуществляется по закону и по завещанию.
При нарушении положений Гражданского кодекса Российской Федерации, влекущих за собой недействительность завещания, в зависимости от основания недействительности, завещание является недействительным в силу признания его таковым судом (оспоримое завещание) или независимо от такого признания (ничтожное завещание) (ч.1 ст. 1131 ГК РФ).
В судебном заседании установлено, что ДД.ММ.ГГГГ родилась Васильева А.В., матерью которой является ФИО1 (т.1 л.д. 8).
22.02.2017 ФИО1 подписано завещание, в соответствии которым она завещала Казаеву В.И. квартиру, находящуюся по адресу: <,адрес>, (т.1 л.д. 29).
04.03.2017 ФИО1 умерла (т.1 л.д. 7).
Указанные обстоятельства подтверждаются объяснениями сторон, а также письменными материалами дела.
В обоснование своих требований Васильева А.В. ссылается на то, что в момент подписания завещания 22.02.2017, в силу имевшегося у нее заболевания, ФИО1 находилась в таком состоянии, когда не могла понимать значение своих действий и четко осознавать последствия совершения этих действий.
Согласно ч. 1 ст. 166 ГК РФ сделка недействительна по основаниям, установленным настоящим Кодексом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).
По общему правилу, сделка действительна при одновременном наличии следующих условий: а) содержание и правовой результат сделки не противоречат закону и иным правовым актам, б) каждый участник сделки обладает дееспособностью, необходимой для ее совершения, в) волеизъявление участника сделки соответствует его действительной воле, г) волеизъявление совершено в форме, предусмотренной законом для данной сделки.
Невыполнение перечисленных условий влечет недействительность сделки, если иное не предусмотрено законом.
Пунктом 1 статьи 177 Гражданского кодекса Российской Федерации установлено, что сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.
Из смысла пункта 1 статьи 177 ГК РФ следует, что основание недействительности сделки связано с пороком воли, то есть таким формированием воли стороны сделки, которое происходит под влиянием обстоятельств, порождающих несоответствие истинной воли такой стороны ее волеизъявлению, вследствие чего сделка, совершенная гражданином, находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он не был способен понимать значение своих действий или руководить ими, не может рассматриваться в качестве сделки, совершенной по его воле.
Из приведенной правовой нормы следует, что юридически значимыми обстоятельствами признания сделки недействительными при указываемых истицей обстоятельствах являются наличие или отсутствие временного психического расстройства у наследодателя в момент составления завещания, степень его тяжести, степень имеющихся нарушений его интеллектуального и (или) волевого уровня.
В силу закона сделка, заключенная с пороком воли является оспоримой, в связи с чем лицо, заявляющее требование о признании сделки недействительной по основаниям, указанным в п. 1 ст. 177 ГК РФ, согласно ст. 56 ГПК РФ, обязано доказать наличие оснований для недействительности сделки.
Из представленной в материалы дела медицинской документации (история болезни №291 за 2015 год «Смоленская областная клиническая больница», история болезни №5210/17 ОГБУЗ «Клиническая больница скорой медицинской помощи», амбулаторная карта из поликлиники по месту жительства) усматривается следующее.
Как следует из врачебных записей в истории болезни №291 «Смоленской областной клинической больницы» от 10.01.2015: «Заболела вчера, около 12-ти часов, когда была найдена родственниками, лежащей на поду, с заметными нарушениями речи. Сегодня самочувствие ухудшилось, речь стала невнятной, появилась слабость в правой верхней конечности. Была вызвана бригадой скорой помощи и доставлена в СОКБ. Госпитализирована за взрослым неврологическом отделением в гинекологическое отделения из-за отсутствие мест и по согласию с ответственным дежурным. Длительное время страдает артериальной гипертензией, сейчас лекарственные препараты не принимает. Росла и развивалась нормально».
8 (812) 467-95-35 (Санкт-Петербург и ЛО)
8 (800) 302-76-91 (Регионы РФ)
При поступлении в стационар: «В сознании, контактна, ориентирована верно». Предварительный диагноз: «Ишемический инсульт в левой средней мозговой артерии». При МСКТ головного мозга от 10.01.2015: «Ишемический инсульт в левой гемисфере. Дисциркуляторная энцефалопатия». Из записей дежурного невролога от 11.01.2015: «Состояние пациентки тяжелое. Со слов медицинского персонала пациентка ухудшилась за ночь. Контакт с пациенткой затруднен. Объективно: сознание угнетено до уровня глубокого оглушения». Диагноз: «Острое нарушение мозгового кровообращения в левой гемисфере». Была рекомендована консультация терапевта. Из записей врача терапевта от 11.01.2015: «Общее состояние тяжелое. Сознание угнетено до состояния глубокого оглушения». Была назначена активная инфузионная терапия. «Тяжелое состояние, сознание на уровне глубокого оглушения» сохранялось на момент 12.01.2015. При осмотре врачом кардиологом 12.01.2015 в 15 часов «на вопросы отвечает с задержкой, но развернуто. До поступления в стационар беспокоили доли за грудиной, ноющего характера, отеки на ногах, высокое артериальное давление. У терапевта не наблюдалась. Ревматизмом не страдает. Объективно: состояние тяжелое». При осмотре дежурным врачом неврологом 12.01.2015 в 17 часов: «Состояние больной тяжелое. Сознание на уровне глубокого оглушения» (подобные записи сделаны в 9 часов, 13 часов 13.01.2015). На момент 18 часов 13.01.2015: «Состояние больной тяжелое. В сознании, сонлива…заторможена, на вопросы пытается отвечать, пытается выполнять простые просьбы». Продолжала получать активное лечение в условиях стационара. В 9 часов, в 13 часов 14.01.2015: «Сознание больной тяжелое, сознание на уровне оглушения», на момент 17 часов, 21 часа 14.01.2015, 15.01.2015: «Общее состояние тяжелое. Сознание сохранено. Контактна, ориентирована». На момент 16.01, 17.01, 18.01.2015: «Состояние больной тяжелое. Сознание сохранено, контактна, критика к состоянию снижена… частично дезориентирована. Запись дежурного врала 18.01.2015 в 17 часов: «Отмечаются эпизоды психомоторного возбуждении», на момент 21 часа: «Дезориентирована. Снижена критика к своему состоянию. Эпизоды психомоторного возбуждении. Кричит, требует убрать стол». Проводилось активное симптоматическое лечение. Из врачебных записей от 19.01.2015: «Общее состояние тяжелое, в сознании, контактна», в 13 часов: «Состояние средней тяжести». Из записей врача эндокринолога 20.01.2015: «Для продуктивного контактна недоступна». Из врачебных записей от 20-21.01.2015: «Состояние средней степени тяжести. Сознание сохранено, спутано». Из записей врача психиатра от 21.01.2015: «Сознание глубоко не нарушено. Контакт малопродуктивный. Дезориентирована в месте и времени, считает, что она «на Багратиона», даты не знает. Критики нет. Память и интеллект значительно снижены. На момент осмотра бредо-галлюцинаторной симптоматики нет». Диагноз: «Деменщия в связи с сосудистым заболеванием, с эпизодами делирия но анамнезу». 22-23.01.2015: «Состояние средней степени тяжести. Сознание сохранено. Дезориентирована в месте». Запись врала онколога от 23.01.2015: «Диагноз: «Опухоль правого надпочечника». Рекомендовало больную направить в СООКД». Запись врача невролога от 25.01.2015: «Общее состояние средней степени тяжести. Резко снижена критика к своему состоянию». Запись врача невролога стационара от 27.01.2015: «Сознание сохранено, в контакт вступает. Дезориентирована в месте и времени. Критика к своему состоянию снижена. В постели активно, самостоятельно несколько поворачивается, активно двигает руками и ногами…от посторонней помощи категорически отказывается. Многословна, многоречива….Манерна», запись от 28.01.2015: «Состояние средней степени тяжести. В сознании, в месте, времени ориентирована плохо», на момент 02.02.2015: «В сознании, сознание спутано, активна в пределах постели…пациентка дезориентирована в месте, считает, что находится в подвале», на момент 04.02.2015: «В сознании, во времени, месте дезориентировала, в собственной личности ориентирована правильно. Самостоятельно не передвигается. Себя не обслуживает. Курс стационарного лечения окончен». Выписана 04.02.2015 с диагнозом: «Ишемический инсульт в бассейне левой средней мозговой артерии, гемодинамический вариант. Артериальная гипертензия, Дисциркуляторная энцефалопатия. Деменция с эпизодами делирия в анамнезе. Опухоль правого надпочечника». Было рекомендовано: поддерживающее лечение…наблюдение у невролога, психиатр по месту жительства.
17.02.2015 и после выписки из стационара, ФИО1 была осмотрена врачом терапевтом с жалобами на слабость, головокружение, периодические головные боли, врачом терапевтом назначено поддерживающее лечение, рекомендовано активное наблюдение врачом неврологом. При осмотре врачом неврологом на дому 20.02.2015: «Жалобы на слабость в ногах, затруднение ходьбы, снижение памяти». Объективно — садится с посторонней помощью, снижены внимание, память, путает адрес». Диагноз: «Восстановительный период острого нарушения мозгового кровообращения, стойкая рассеянная неврологическая симптоматика. Дисциркуляторная энцефалопатия 2-Б стадии. Когнитивное снижение». Данный диагноз сохраняется на момент осмотра 13.03.2015. 16.04.2015 врачом терапевтом выдана справка, что ФИО1 нуждается в постороннем уходе. При осмотре врачом неврологом в апреле 2015 года для МСЭ: «Снижены внимание, память. Ориентируется во времени, окружающих узнает. Самостоятельно садится, стоять не может. Недержание мочи». Диагноз: «Восстановительный период острого нарушения мозгового кровообращения, выраженные нарушения ходьбы. Дисциркуляторная энцефалопатия 2-В стадии. Астенический синдром». Сноска: «МСЭ на дому, нетранспортабельна». Запись врача терапевта от 09.06.2015: «Инвалид 1 группы. С постели не встает, физиологические оправления в памперс. В контакт вступает, повышенного питания», запись терапевта от 10.06.2015: «Состояние без изменений, лежит в постели». Диагноз: «Дисциркуляторная энцефалопатии 2-Б — 3 стадии». Врачебные записи от 11.04.2016, 12.09.2016: «при активном посещении дверь не открыли, оставлена записка с рекомендациями вызвать участкового терапевта».
В 2016 году врачами специалистами поликлиники не наблюдалась.
14.01.2017 осмотрена терапевтом: «Жалобы на головные боли в затылке, слабость при ходьбе, головокружение». Диагноз: «Артериальная гипертензия. Дисциркуляторная энцефалопатия 2 стадии». Запись врача терапевта от 25.01.2017: «Сохраняются головные боли, головокружение. С трудом передвигается по комнате». Диагноз: «Дисциркуляторная энцефалопатия 2-Б стадии. Выраженные двигательные и когнитивные нарушения». Сноска: «Приглашена на обследование. В настоящее время дочь не может привести в поликлинику».
Осмотр терапевта 17.02.2017: «Жалобы на боли в верхней части живота, тошноту, рвоту. Ухудшение 3-ий день». Предварительный диагноз: «Острый панкреатит?», направлена в хирургическое отделение для консультации хирургом. Запись терапевта от 20.02.2017: «Сохраняется тошнота, боли в животе».
17.02.2017 осмотрена хирургом, рекомендовано лечение в амбулаторных условиях. Состояние средней тяжести». Диагноз: «острый панкреатит». Рекомендовано направление в хирургическое отделение для стационарного лечения» (последняя запись в амбулаторной карте).
23.02.2017 ФИО1 госпитализирована в отделение неотложной хирургии (9 часов 10 минут) по экстренным показаниям с жалобами на слабость, тошноту, многократную рвоту. Со слов, появилась обильная рвота непереваренными остатками пищи. Принимала церукал с 14.02.2017. Улучшение не наступало. Госпитализирована бригадой скорой медицинской помощи. При поступлении состояние средней степени тяжести. Живот увеличен, в объеме. С 14.02.2017 не было стула». Диагноз: «Высокая кишечная непроходимость». При осмотре врачами отделения в 11 часов 30 минут: «Состояние средней тяжести. Жалобы на тошноту, рвоту съеденной накануне пищей, тяжесть в желудке, похудание, общую слабость. Больной себя считает с 14.02.2017, когда впервые появились вышеуказанные жалобы. Принимала церукал без положительного эффекта. Госпитализирована по экспертным показаниям. Диагноз: «Опухоль желудка?». Подобные записи от 23.02.2017 и 24.02.2017. В 7 часов 25.02.2017: «Пациентка в сознании, контакта, неадекватна. Со слов пациентки: находится в шахте лифта, проводит ремонтные работы, хочет выйти из шахты. У больной явления психоза». ФИО1 проводилось активное лечение на фоне обследований. Несмотря на проводимые мероприятия, состояние ухудшалось, нарастала полиорганная недостаточность. Диагноз: «Опухоль поджелудочной железы. Метастазы в большой сальник. Компрессия двенадцатиперстной кишки. Хронический пиелонефрит. Асцит. Хроническая дуоденальная непроходимость». При СКТ брюшной полости от 25.02.2017: «Признаки плеврального выпота. Гепатомегалия. Диффузные изменения печени, поджелудочной железы. Хронический холецистит. Выраженная лимфоаденоиатия. Умеренное количество жидкости в брюшной полости». Выставлен диагноз: «Опухоль брюшной полости. По срочным, показаниям рекомендовано оперативное вмешательство в объеме по усмотрению оперирующего хирурга».
28.02.2017 проведено оперативное вмешательство. Послеоперационный диагноз: «рак поджелудочной железы 4 стадии. Метастаз в большой сальник. Компрессия 12-лерстной кишки. Хроническая дуоденальная непроходимость». Несмотря на проводимое лечение состояние ФИО1, резко ухудшалось.
04.03.2017 проведено повторное хирургическое вмешательство.
04.03.2017 ФИО1 умерла. Заключительный диагноз: «Опухоль поджелудочной железы 4 стадии. Метастаз в большой сальник. Хронический пиелонефрит. Хроническая почечная недостаточность, терминальная стадия. Анурия. Компрессия 12-перстной кишки. Хроническая дуоденальная непроходимость. Синдром полиорганной недостаточности. Эндотоксический шок».
Согласно сообщению ОГБУЗ «Смоленский областной психоневрологический клинический диспансер» от 17.09.2018, ФИО1 05.02.2015 была осмотрена на дому врачом-психиатром. Поставлен диагноз: «Ранний восстановительный период ОНМК (острого нарушения мозгового кровообращения)». Рекомендовано наблюдение и лечение у врача-невропатолога. Медицинская карта амбулаторного больного не найдена.
По сообщению ОГБУЗ «Смоленский областной онкологический клинический диспансер» ФИО1 взята на учёт по выписке из ОГБУЗ «КБСМП» с диагнозом: злокачественное новообразование поджелудочной железы. На консультацию в ОГБУЗ «СООКД» никогда не обращалась, медицинской документации на имя ФИО1 в диспансере нет.
Согласно п.18 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14 апреля 1988г. №2 «О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству» (в ред. от 25.10.1996), во всех случаях, когда по обстоятельствам дела необходимо выяснить психическое состояние лица в момент совершения им определенного действия, должна быть назначена судебно — психиатрическая экспертиза, например, при рассмотрении дел о признании недействительными сделок по мотиву совершения их гражданином, не способным понимать значение своих действий или руководить ими (ст. 177 ГК).
Из материалов дела усматривается, что определением от 12.03.2018 судом по ходатайству представителя ответчика Казаева В.И. – Лавриненко А.С. была назначена посмертная судебно-психиатрическая экспертиза, производство которой поручено ОГБУЗ «Смоленская областная клиническая психиатрическая больница» с целью установления дееспособности ФИО1 на момент составления завещания (т.1 л.д. 139-140).
Согласно выводам заключения комиссии врачей ОГБУЗ «Смоленская областная клиническая психиатрическая больница» №611 от 04.05.2018 ФИО1, умершая 04.03.2017, в период, предшествующий смерти, обнаруживала признаки органического психосиндрома (F-07.9), о чем свидетельствуют данные анамнеза, о длительном соматическом неблагополучии (длительное время страдала гипертонической болезнью, на момент 2015 года лекарства не принимала), перенесенном 10.01.2015 остром нарушении мозгового кровообращения с признаками нарушения высших функций коры головного мозга (нарушения ориентации, снижение памяти, внимания, нарушения критики к своему состоянию, эпизоды психомоторного возбуждения с эпизодами делирия), что обусловило выставление диагноза «Деменция» при консультативном осмотре врачом психиатром 21.01.2015. На момент выписки из стационара 04.02.2015: «В сознании, во времени, месте дезориентирована, в собственной личности ориентирована правильно. Самостоятельно не передвигается. Себя не обслуживает. Курс стационарного лечения окончен». Выписана 04.02.2015 с диагнозом: «Ишемический инсульт в бассейне левой средней мозговой артерии, гемодинамический вариант. Артериальная гипертензия. Дисциркуляторная энцефалопатия. Деменция с эпизодами делирия в анамнезе. Опухоль правого надпочечника». Было рекомендовано: поддерживающее лечение…наблюдение у невролога, психиатра но месту жительства. Следует отметить, что врача психиатра подэкспертная самостоятельно не посещала, хотя врачом неврологом, при посещении подэкспертной на дому, отмечалось когнитивное снижение, выдавалась справка о необходимости постороннего ухода, делалась сноска о нетранспортабельности подэкспертной, отмечалось: «физиологические оправления в памперс» (запись от 09.06.2015), в этом же году подэкспертной была определена 1 группа инвалидности. С 2015 года врачом неврологом диагностировалась «Дисциркуляторная энцефалопатия 2-Б — 3 стадии, отмечались выраженные двигательные и когнитивные нарушения (запись от 25.01.2017). Следует отметить, что грань между энцефалопатией и деменцией подчас относительна и условна, определяется глубиной иителлектуалъного-мнестического снижения. Обращает на себя внимание тот факт, что сделка (завещание на квартиру) была оформлена 22.02.2017, а 23.02,2017, в 9 часов 10 минут, подэкспертная была госпитализирована в отделение неотложной хирургии по экстренным показаниям (на момент госпитализации отмечалась рвота в течении последних 10-ти дней, не снимающаяся противорвотными препаратами, отсутствовал стул в течении 9-ти дней). При госпитализации у подэкспертной диагностировано онкологическое заболевание с полиорганной недостаточностью, эндотоксический шок. Общеизвестно, что риск формирования психических расстройств, несомненно, повышается по мере приближения к конечным, терминальным стадиям патологического процесса (на 9-й день госпитализации подэкспертная умерла), когда появление ряда достаточно характерных психопатологических состояний интоксикационной этиологии становится наиболее вероятным, что подтверждается развившемся психозом на третий день госпитализации. Следует отметить, что сочетание таких факторов, как пожилой возраст и сопутствующая тяжелая соматическая патология способствует формированию психологических и психопатологических особенностей, которые способны оказать существенное влияние на свободное волеизъявление. Как отмечают многие авторы, нет соматических болезней без вытекающих из них психических отклонений, как нет и психических заболеваний, изолированных от соматических симптомов. По мере нарастания нейроинтоксикации прогрессируют расстройства высших мозговых функций (памяти, интеллекта, мышления, внимания), отмечается замедленный темп, истощаемость психических процессов, сужается круг интересов, ослабевают побуждения, снижается волевая активность, появляются апатия, заторможенность, безучастность, безразличие к окружающему, нарушаются возможности социального функционирования, возникает неуверенность в принятии важных решений, ограничиваются способности понимания нюансов сложных ситуаций, снижаются прогнозирование своих действий и их критическая оценка, что приводит к поверхностности осмысления окружающего, подверженности влиянию других лиц, повышенной внушаемости, подчиняемости. Состояние ФИО2 в юридически значимый период расценивалось как «средней тяжести», она с трудом передвигалась по комнате, отмечались выраженные двигательные и когнитивные нарушения (подтвержденные врачебными записями в амбулаторной карте), жаловалась на головные боли, головокружение, рвоту, отсутствие стула. 23.02.2017 в 9 часов 10 минут подэкспертная была госпитализировала в отделение неотложной хирургии по экстренным показаниям (на момент госпитализации отмечалась рвота к течении последних 10-ти дней, не снимающаяся противорвотными препаратами, отсутствовал стул в течении 9-ти дней), и несмотря па проводимое лечение умерла 04.03.2017. Учитывая вышеизложенное, по своему психическому состоянию, в момент написания завещания 22.02.2017 ФИО1 не могла понимать значение своих действий и руководить ими, осознавать последствия совершаемых ею действий. Диагноз: «Деменция в связи с сосудистым заболеванием» был выставлен подэкспертной в стационарных условиях врачом психиатром 21.01.2015 после перенесенного острого нарушения мозгового кровообращения 10.01.2015 на основании выявленных на момент осмотра нарушений высших функций коры головного мозга (контакт был малопродуктивным, она была дезориентирована в месте и времени, память и интеллект были значительно снижены, критика к своему состоянию отсутствовала), диагностирование «Деменции» на момент осмотра было правомочным и имело практический характер для назначения лекарственной терапии нейролептиками (галоперидол, при возбуждении – аминазин).
Допрошенная в судебном заседании эксперт ФИО3 выводы экспертизы поддержала в полном объеме, пояснив, что заключение составлялось на основании предоставленных документов, а именно: истории болезни №291 за 2015 год «Смоленская областная клиническая больница», истории болезни №5210/17 ОГБУЗ «Клиническая больница СМП», амбулаторная карта из поликлиники по месту жительства. В 2015 году ФИО1 поставлен диагноз: Ишемический инсульт в левой гемисфере, дисциркуляторная энцефалопатия. Осматривал пациентку невролог, из его записей следует, что у пациентки состояние тяжелое, сознание сохранено, критика к состоянию снижена, частично дезориентирована, отмечается психомоторное возбуждение, необходимо активное симптоматическое лечение, в связи, с чем была направлена к психиатру для назначения лекарственных препаратов. Психиатром осмотрена 21.01.2015 и установлено, что сознание глубоко не нарушено, контакт малопродуктивный, дезориентирована в месте и времени, критики нет, память и интеллект значительно снижены, на момент осмотра бредо-галлюцинаторной симптоматики нет. Диагноз «деменция» в связи с сосудистым заболеванием, с эпизодами делирия по анамнезу. Данный диагноз вынесен для немедленного назначения лекарственных психотических препаратов, для того, чтобы убрать у пациентки галлюцинации, она самостоятельно не ходит, дезориентирована, не может обслуживать себя самостоятельно. При осмотре врачом неврологом на дому 20.02.2015 выставлен диагноз «дисциркуляторная энцефалопатия 2-Б стадии», имеются когнитивные снижение, т.е. снижение памяти и интеллекта, нуждается в уходе и контроле. При осмотре неврологом в апреле 2015 года для МСЭ также отмечается снижение памяти, внимания, недержание мочи. Пациентка ориентируется во времени, окружающих узнает, самостоятельно садится, стоять не может, нетранспортабельна. В 2016 году выставлен диагноз «дисциркуляторная энцефалопатия 2-Б — 3-й стадии», это также свидетельствует и означает снижение памяти и интеллекта. Далее в 2016 году не наблюдалась. Следующее обращение к терапевту только в 25.01.2017, установлены двигательные и когнитивные нарушения. С 14.02.2017 пропал стул, образовалась кишечная непроходимость, сильная интоксикация, печень не справлялась. 17.02.2017 терапевт направил в хирургию, после осмотра хирургом рекомендовано лечение в амбулаторных условиях. 20.02.2017 сохраняется тошнота, боли в животе, рекомендовано направление в хирургическое отделение для стационарного лечения. 22.02.2017 ФИО1 составлено завещание, но уже 23.02.2017 она была госпитализирована в отделение неотложной хирургии по экстренным показанием, это означает, что человек находился в предсмертном состоянии. Данное состояние не возникает мгновенно, это развивается постепенно, у нее была онкология 4 стадии, метастазы в сальнике. У нее нарастала полиорганная недостаточность. Всё это привело её в эндотоксический шок, что влияет на мозг. 25.02.2017 у нее был сильный психоз. Таким образом, в момент заключения сделки ФИО1 в полной мере не осознавала своих действий. Врач, осматривая пациентку в 2015 году после инсульта, не мог ошибиться в выставлении диагноза «деменция», так как имелись психомоторные возбуждения, психоз, это необратимый процесс. Деменция не имеет степени, это слабоумие, диагноз ставится для назначения препаратов. В данном случае был выставлен данный диагноз, при деменции люди не понимают своих действий, а значит, при составлении завещания ФИО1 не понимала своих действий. Изначально диагноз был дисциркуляторная энцефалопатия 2-Б стадии, деменция была поставлена уже психиатром 21.01.2015 после того, как появились когнитивные снижения. Терапевт ставил дисциркуляторную энцефалопатию для того, чтобы назначить лечение, наблюдать долгое время, проводить огромное количество исследований нет времени, поскольку лечение нужно назначать сразу, так как поступают в таком случае «тяжелые» пациенты и они могут умереть без получения необходимых: препаратов. Более того, деменцию невозможно уставить с помощью использования МРТ исследования. Деменция устанавливается через общение, с помощью оценки степени снижения психического состояния, в данном случае критика здоровья отсутствовала, была непроходимость, она бредила, у нее был интоксический шок. На интеллект препараты повлиять не могли, а она бредила, у нее были галлюцинации. Терапевт указывал когнитивные снижения, а интеллекты у всех разные, их нужно оценивать, поэтому всегда указывают в совокупности, это снижение памяти, внимания, интеллекта, и врач это указывает. Группа инвалидности назначена ФИО1 по общему заболеванию, после тяжелого инсульта, для того, чтобы назначить по психиатрическим показаниям требуется много времени.
Сторона ответчика с выводами вышеуказанной судебной экспертизы не согласилась, представив в ее отношении психолого-психиатрического заключение ООО «Центр классического психологического консультирования и экспертизы» №18/12-пс-п/зс от 18.12.2018, согласно которого рецензируемая первичная посмертная судебно-психиатрическая экспертиза № 611, проведенная комиссией экспертов ОГБУЗ «Смоленская областная клиническая больница» от 04.05.2018 в отношении ФИО1 не соответствует законодательным принципам полноты, всесторонности, объективности и научности исследования, проведена с искажением экспертного методологического подхода, основана на неадекватной методологической базе при использовании несоответствующих современному уровню развития науки методов исследования и нарушении алгоритма проведения исследования, что исключает возможность получения валидной, надежной и научно обоснованной выводной информации.
В связи с поступлением дополнительной медицинской документации в отношении Васильевой Л.И., которая не была предметом исследования при проведении первичной судебной экспертизы, по делу назначена повторная посмертная судебно-психиатрическая экспертиза.
Согласно заключению комиссии судебно-психиатрических экспертов ОГБУЗ «Смоленская областная клиническая психиатрическая больница» №249 от 28.01.2019 ФИО1, ДД.ММ.ГГГГ года рождения, умершая 04.03.2017, в период, предшествующий смерти (в том числе на момент совершения сделки), обнаруживала признаки органического психосиндрома (F-07.9), о чем свидетельствуют данные анамнеза, о длительном соматическом неблагополучии (длительное время страдала гиперторнической болезнью, на момент 2015 года лекарства не принимала), перенесенном 10.01.2015 остром нарушении мозгового кровообращения с признаками нарушения высших функций коры головного мозга (нарушения ориентации, снижение памяти, внимания, нарушения критики к своему состоянию, эпизоды психомоторного возбуждения с эпизодами делирия), что обусловило выставление диагноза «Деменция» при консультативном осмотре врачом психиатром 21.01.2015. На момент выписки из стационара 04.02.2015 года: «В сознании, во времени, месте дезориентирована, в собственной личности ориентирована правильно. Самостоятельно не передвигается. Себя не обслуживает. Курс стационарного лечения окончен». Выписана 04.02.2015 с диагнозом: «Ишемический инсульт в бассейне левой средней мозговой артерии, гемодинамический вариант. Артериальная гипертензия. Дисциркуляториая энцефалопатии. Деменция с эпизодами делирии в анамнезе. Опухоль правого надпочечника». Было рекомендовано: поддерживающее лечение…наблюдение у невролога, психиатра по месту жительства. Данные сведений подтверждаются дополнительно предоставленной и проанализированной медицинской документацией: «Из выписного эпикриза ОГБУЗ «Смоленская областная клиническая больница»: «ФИО1 находилась на стационарном лечении в неврологическом отделении с 10.01.2015 по 04.02.2015 с диагнозом: «Ишемический инсульт с левой средней мозговой артерии. Дисциркуляторная энцефалопатия. Деменция с эпизодами делирия в анамнезе». Неврологический статус па момент выписки: сознание сохранено. В месте и времени дезориентирована. В собственной личности ориентирована верно. Периодически зйфоричпа. Слуховые и зрительные галлюцинация. Самостоятельно не передвигается. Себя не обслуживает. Нуждается в постоянном постороннем уходе». Следует отметить, что врача психиатра подэкспертная самостоятельно не посещала, хотя врачом неврологом, при посещении подэкспертной па дому, отмечалось когнитивное снижение, выдавалась справка о необходимости постороннего ухода, делалась сноска о нетранспортабельности подэкспертной, отмечалось: «физиологические оправления в памперс» (запись от 09.06.2015), в этом же году подэкспертной была определена 1 группа инвалидности. Из дополнительно предоставленной медицинской документации: «Им протокола проведения медико-социальной экспертизы МСЭ от 07.05.2015 №675): Жалобы на головные боли, головокружения, шаткость, слабость в конечностях, недержание мочи, общая слабость, боли в области сердца, снижение памяти, зрения. Терапевт: лежит в постели. Физиологические оправление не контролирует», невролог: «Лежит в постели, садится с посторонней помощью, сидит самостоятельно. Память снижена. Положительные рефлексы орального автоматизма. Физиологические оправления не контролирует», психолог: «медлительна, истощаема, эмоционально лабильна, фиксирована па недугах, личных проблемах, тугоподвижна, обстоятельна, склонна к излишней детализации, конкретна, исполнительна. К концу обследования жалуется па ухудшение самочувствия. Инструкции к заданиям понимает после объяснения на конкретных, примерах, нуждается в их напоминаниях. Мышление замедленное, обстоятельное, конкретное. Интеллект снижен. IS момент освидетельствования отмечается на фоне умеренной истощасмости психической деятельности нарушение когиитивныж психических процессов по органическому типу, умеренное интеллектуалъно-мместическое снижение. С 2015 года врачом неврологом диагностировалась «Дисциркуляторная энцефалопатия 2-Б — 3 стадии, отмечались выраженные двигательные и когнитивные нарушения (запись от 25.01.2017). Следует отметить, что грань между энцефалопатией и: деменцией подчас относительна и условна, определяется глубиной интеллектуального-мнестического снижения. Обращает па себя внимание тот факт, что сделка (завещание на квартиру) была оформлена 22.02.2017, а 23.02.2017, в 9 часов 10 минут, подэкспертная была госпитализирована в отделение неотложной хирургии по экстренным показаниям (на момент госпитализации отмечалась рвота в течении последних 10-ти дней, не снимающаяся противорвотным и препаратами, отсутствовал стул в течении 9-ти дней). Из дополнительно предоставленной медицинской документации: «23.02.2017: «Медицинская эвакуации дли фельдшерской бригады, медицинская эвакуация больного в клиническую больницу скорой медицинской помощи». При госпитализации у подэкспертной диагностировано онкологическое заболевание с полиорганной недостаточностью, эндотоксический шок. Общеизвестно, что риск формирования психических расстройств, несомненно, повышается но мере приближения к конечным, терминальным стадиям патологического процесса (па 9-й день госпитализации подэкспертная умерла), когда появление ряда достаточно характерных психопатологических состояний интоксикационной этиологии становится наиболее вероятным, что подтверждается развившемся психозом на третий день госпитализации. Следует отметить, что сочетание таких факторов, как пожилой возраст и сопутствующая тяжелая соматическая патология способствует формированию психологических и психопатологических особенностей, которые способны оказать существенное влияние на свободное волеизъявление. По мерс нарастания нейроинтоксикации прогрессируют расстройства высших мозговых функций (памяти, интеллекта, мышления, внимания), отмечается замедленный темп, истощаемость психических процессов, сужается круг интересов, ослабевают побуждения, снижается волевая активность, появляются апатия, заторможенность, безучастность, безразличие к окружающему, нарушаются возможности социального функционирования, возникает неуверенность в принятии важных решений, ограничиваются способности понимания нюансов сложных ситуаций, снижаются прогнозирование своих действий и их критическая оценка, что приводит к поверхностности осмысления окружающего, подверженности влиянию других лиц, повышенной внушаемости, подчиняемости. Состояние Васильевой А.В. в юридически значимый период расценивалось как «средней тяжести», она с трудом передвигалась по комнате, отмечались выраженные двигательные и когнитивные нарушения (подтвержденные врачебными записями в амбулаторной карте), жаловалась на головные боли, головокружение, рвоту, отсутствие стула, на фоне тяжелой соматической симптоматики, имело место резкое снижение социального функционирования, всех видов повседневной активности, в том числе на практически бытовом уровне, неспособность к организации повседневной деятельности в соответствии с потребностями практической жизни и к автономному существованию, неспособность принимать решения по любым социально-значимым вопросам и оценивать их последствия (нуждалась в постоянном уходе, контроле, была нетранспортабельна, сама себя не обслуживала, полностью обслуживалась родственниками) (ответ на вопросы №1, №3). 23.02.2017 года, в 9 часов 10 минут, подэкспертная была госпитализирована в отделение неотложной хирургии по экстренным показаниям (на момент госпитализации отмечалась рвота в течении последних 10-ти дней, не снимающаяся противорвотными препаратами, отсутствовал стул в течении 9-ти дней), и несмотря на проводимое лечение умерла 04.03.2017. Учитывая вышеизложенное, по своему психическому состоянию, в момент написания завещания 22.02.2017 ФИО1 не могла понимать значение своих действий и руководить ими, осознавать последствия совершаемых ею действий (ответ на вопрос №2). Диагноз: «Деменция в связи с сосудистым заболеванием» был выставлен подэкспертной в стационарных условиях врачом психиатром 21.01.2015 после перенесенного острого нарушения мозгового кровообращения 10.01.2015 на основании выявленных на момент осмотра нарушений высших функций коры головного мозга (контакт был малопродуктивным, она была дезориентирована в месте и времени, намять и интеллект были значительно снижены, критика к своему состоянию отсутствовала), из дополнительно предоставленной медицинской документации: «Из протокола проведении медико-социальной экспертизы МСЭ от 07.05.2015 №675): интеллект снижен. В момент освидетельствования отмечается на фоне умеренной истощаемости психической деятельности нарушение когнитивных психических процессов по органическому типу, умеренное интеллектуально-мнестическое снижение. Диагностирование «Демендии» на момент осмотра было правомочным и имело практический характер для назначения лекарственной терапии нейролептиками (галоиеридол, при возбуждении — аминазин) (ответ на вопрос №4).
Заключение комиссии судебно-психиатрических экспертов ОГБУЗ «Смоленская областная клиническая психиатрическая больница» №249 от 28.01.2019 подготовлено экспертами ФИО7, ФИО8, ФИО3, имеющих высшее образование, страж работы более 17 лет и высшую категорию.
При проведении экспертизы использованы методы клинического и психологического анализа материалов гражданского дела и представленной медицинской документации.
Фактическому исследованию подвергались медицинская документация (история болезни №291 за 2015 год «Смоленская областная клиническая больница», история болезни №5210/17 ОГБУЗ «Клиническая больница скорой медицинской помощи», амбулаторная карта из поликлиники по месту жительства, заключение АСПЭ №611 от 04.05.2018 ОГБУЗ «смоленская областная клиническая психиатрическая больница»), также материалы настоящего гражданского дела.
Исследование представленных объектов проведено подробно, начиная с описания содержащихся в них записей, поставленных диагнозов и наблюдений внешнего психического и соматического состояния ФИО1, и заканчивая детальным психологическим анализом материалов в их совокупности.
Вместе с тем, указанные выводы экспертов не имеют для суда заранее установленной силы и подлежат оценке наравне с другими представленными доказательствами по делу, по правилам ст.67 ГПК РФ.
Так, допрошенная судом в качестве свидетеля ФИО9 (соседка истца) суду пояснила, что познакомилась с ФИО1 в то время, когда та гуляла с дочерью Васильевой А.В. Весной 2015 года ФИО1 заболела, при этом Васильева А.В. несколько раз приглашала ее помочь. Несколько раз она помогала Васильевой А.В. с матерью. Вначале она была в очень плохом состоянии, беспомощна. В последний раз, когда она сидела с ФИО1, та уже передвигалась на ходунках, принимала самостоятельно пищу, выходила на балкон. Через какое-то время ФИО1 переехала к себе.
Свидетель ФИО10 (муж истца) суду пояснил, что брак между ним и Васильевой А.В. зарегистрировали в августе 2016 года, при этом они стали проживать совместно с февраля 2016 года, в то время ФИО1 еще проживала у нее, она занимала одну комнату, они втроем – другую. В марте 2016 года ФИО1 решала переехать жить к себе. После переезда они ее навещали, помогали по хозяйству. Считает, что у нее были проблемы с психическим состоянием, она стала прятать продукты под кровать, под матрас, а потом искала их.
Свидетель ФИО11 (невестка ФИО1) пояснила, что после микроинсульта ФИО1 проживала у своей дочери Васильевой А.В. Она ее навещала, приходила в гости. После инсульта ФИО1 лежала и не ходила. С ней занимались гимнастикой, после чего она стала ходить с ходунками. Она была хорошим человеком. Через какое-то время у них случился конфликт, дочь ее хотела задушить. После чего ФИО1 приняла решение переехать жить к себе в квартиру. Сделала там ремонт, поменяла двери. Обслуживала ФИО1 себя сама, готовила, убирала и стирала. Она (свидетель) приносила ей продукты. При этом, она сама считала на калькуляторе, сколько должна ей денег. Ездили вместе к стоматологу, ФИО1 сама передвигалась. Когда приезжала Казаева М.В., они вместе гуляли. Пенсию ей приносили на дом, она сама расписывалась в ее получении. Васильева А.В. не навещала свою мать. К ней приходил внук, поесть, поспать и взять денег. По квартире она ходила сама, без ходунков. Потом ФИО1 заболела. Ей стало плохо, она позвонила ей и сказала, что ее тошнит. Она приехала к ней с таблетками от рвоты. После приехала ее дочь Казаева М.В. с мужем и сыном. Со слов ФИО1 изначально она хотела завещать квартиру пополам, но решила, что раз младшая дочь так себя ведет, то завещание она напишет на внука, который в г.Минске. Она купила младшей дочери квартиру, а квартиру по <,адрес>, решила завещать внуку.
Свидетель ФИО12 (племянница ФИО1) суду пояснила, что когда ФИО1 проживала в квартире по <,адрес>,, она носила ей продукты. Когда у нее случился инсульт, они с Васильевой А.В. вызвали скорую, положили ее в больницу. Недели три она находилась там. После больницы ее перевезли домой к Васильевой А.В.. Изначально ФИО1 сидела на кровати, кушала она сама. Она (свидетель) ее навещала, но Васильева А.В. была недовольна тем, что к ней приходят домой. Поэтому они с ФИО1 стали созваниваться. Через какое-то время она позвонила ей и сказала, что хочет переехать в свою квартиру. Она рассказала, что живет у Васильевой А.В. как в тюрьме. Когда Васильева А.В. с сыном уходила, то запирала ее на замок. Когда Васильева А.В. привела к себе домой мужа, тете стало неудобно там жить. Васильева А.В. с мужем ночью сидели на кухне и выпивали. Когда ФИО1 переехала к себе, она стала ее навещать, покупать ей продукты. Она ходила, готовила сама, убиралась, волосы красила. Никогда не забывала газ выключить. В субботу готовила для внука, он к ней приходил. За месяц до того, как она попала в больницу, ей стало плохо. Она несколько раз говорила, что Васильева А.В. ее не навещает, она очень переживала, плакала. Считает, что ФИО1 была абсолютно здоровой. Ей известно, что тетя подарила квартиру Васильевой А.В., а та подарила ее своему сыну. ФИО1 решила завещать свою квартиру внуку в <,адрес>,. Она просила вызвать нотариуса, чтобы написать завещание. Но ей тогда нездоровилось, поэтому она решила подождать, когда Казаева М.В. приедет. Казаева М.В. постоянно приезжала к матери, привозила ей продукты, фрукты и овощи. Привозила всем подарки, в том числе и Васильевой А.В.
Свидетель ФИО13 (бывшая коллега ФИО1) суду пояснила, что работала вместе с ФИО1 на мебельном комбинате. Общались с ней очень тесно. К своим дочерям она относилась очень хорошо, она их боготворила. Она купила квартиру Васильевой А.В., а сама переехала жить в квартиру по <,адрес>,. У нее случился инсульт, после чего Васильева А.В. забрала ее к себе домой. Вскоре у нее начались там проблемы, доходило до того, что она звонила ей и рассказала, что Васильева А.В. жестокая, и что она больше оставаться с ней не может. Во время их конфликта Васильева А.В. душила мать. После чего ФИО1 решила переехать к себе в квартиру, где сделала ремонт. Изначально она говорила, что желает оставить квартиру обоим дочерям. Но после конфликта с Васильевой А.В., она решила завещать квартиру по <,адрес>, второму внуку — сыну Казаевой М.В. 11.01.2017 они пришли к ней в гости. Она жаловалась ей, что Васильева А.В. совсем ее не навещает, не приходит и не звонит. Свидетель считает, что Васильева А.В. была абсолютна здорова, психических расстройств не наблюдалось.
Свидетель ФИО14 пояснила, что дружила с ФИО1 много лет. После инсульта она какое-то время жила у Васильевой А.В., после чего переехала к себе в квартиру по <,адрес>, ее навещала, привозила ей фрукты и овощи, клубнику. Они с ней часто общались, разгадывали вместе кроссворды. Она всегда была в здравой памяти, речь у нее была внятная, передвигалась по квартире сама. Провалов в памяти у ФИО1 не было. Она обижалась на младшую дочь, что та ее совсем не навещает, плакала. ФИО1 вела активный образ жизни. По ее инициативе заасфальтировали яму во дворе и провели свет. С ее слов она хотела завещать квартиру на по <,адрес>, внуку из г.Минска.
Свидетель ФИО15 (муж третьего лица Казаевой М.В.) пояснил, что его теща ФИО1 после инсульта жила у дочери Васильевой А.В., после конфликта с которой переехала жить в свою квартиру по <,адрес>,, сделала там ремонт. Они приезжали к ней с женой, привозили продукты, он купил ей подставку под телевизор. У ФИО1 все было нормально, она следила за собой, несмотря на возраст. Сама готовила, убиралась, была адекватным человеком. В феврале 2017 года они приехали всей семьей к ней. Она чувствовала себя плохо, у нее были проблемы с желудком, вызвали врача. Они с сыном уехали обратно в г. Минск, а жена осталась с матерью. Спустя время, жена позвонила, сообщила о смерти тещи, сказала, что у нее была онкология. Они приехали ее хоронить. Про завещание ему было известно. Его сын часто приезжал к своей бабушке, помогал ей по огороду, когда дедушка был жив. На лето оставался у них. После армии навещал ее. В общении со своей тещей после инсульта, он не замечал у нее психического расстройства, неадекватности в поведении, вспыльчивости без причины. Когда она лежала в больнице после инсульта, она делала себе макияж к приходу родственников, чтобы выглядеть хорошо. Слабоумия у нее не было. Она адекватно общалась со всеми.
Также, по ходатайству стороны ответчика судом были опрошены в качестве свидетелей врачи, оказывавшие в феврале-марте 2017 года медицинскую помощь ФИО1
Допрошенный в судебном заседании заведующий отделением неотложной психиатрии № 2 ОГБУЗ «Клиническая больница скорой медицинской помощи» ФИО4 суду пояснил, что по данным медицинских карт 23.02.2017 ФИО1 поступила в стационар и состояние на тот момент оценивалось как средней степени тяжести, первичным диагнозом было подозрение на опухоль желудка, декомпенсированный цирроз. Психическое состояние ФИО1 в момент поступления в стационар он не помнит. Оценивать психическое состояние своих пациентов не может ввиду отсутствия подобной квалификации, в тех случаях, когда имеется подозрение на наличие психического заболевания, через администрацию лечебного учреждения приглашается психиатр для дачи оценки психического статуса. Согласие на госпитализацию берется во всех случаях у всех пациентов. Без согласия пациента на операцию он не будет прооперирован. Если пациент не признан невменяемым или недееспособным и у него не назначен судом официальный представитель, согласие на операцию берется непосредственно у пациента. Если ввиду тяжести своего состояния пациент не в состоянии дать ответ, либо написать официальное согласие, решение принимается консилиумом из трех врачей. Согласие на переливание крови ФИО1 решалось консилиумом врачей, но это уже было после проведения операции, когда она была в тяжелом состоянии. Исходя из представленной меддокументации, в согласии на госпитализацию имеется подпись пациента, в согласии на операцию, также имеется личная подпись пациента. 28.02.2018 была проведена операция. Оперировал пациентку он и был выставлен послеоперационный диагноз. Гипотетически рассуждать сложно, но учитывая, что данный диагноз был выставлен как 4 стадия 4 клиническая группа, то это вопрос не одного дня. Насколько долго могло развиваться ответить не может, у всех происходит по-разному. В истории болезни нет указаний на то, что пациентка осматривалась психиатром.
Допрошенный в качестве свидетеля врач ФИО5 пояснил суду, что в истории болезни ФИО1 им сделана запись от 25.02.2017, как дежурным врачом, поскольку пациентка вела себя беспокойно, у нее были галлюцинации, она говорила, что «находится в шахте лифта», исходя из данных анамнеза, у нее наступила интоксикация на фоне основной патологии. Вместе с тем, оснований для вызова врача-психиатра не имелось. Лечением ФИО1 он не занимался.
Анализируя подлежащие применению нормы материального права, а также представленные по делу доказательства в их совокупности, суд приходит к следующим выводам.
Сопоставляя представление в материалы дела данные меддокументации, заключения посмертных судебно-психиатрических экспертиз, которые согласуются между собой и не находятся в противоречии с показаниями свидетелей ФИО4, ФИО5, суд полагает, что факт нахождения ФИО1 в момент совершения юридически значимого действия 22.02.2017 – подписания ФИО1 завещания в пользу Казаева В.И., в таком состоянии, когда она не была способна понимать значение своих действий или руководить ими, нашел свое подтверждение.
При этом, показания свидетелей ФИО9, ФИО6, ФИО11, ФИО12, ФИО13, ФИО14, ФИО15 в части суждений указанных лиц об отсутствии у ФИО1 каких-либо психический заболеваний и способности сознавать свои действий и руководить ими, суд оценивает критически, поскольку их показания в этой части являются субъективным мнением данных лиц, не обладающих специальными познаниями в области клинической медицины и психиатрии.
Оценивая представленные стороной ответчика заключения ООО «Центр классического психологического консультирования и экспертизы» относительно первоначальной и дополнительной судебных экспертиз, суд исходит из того, что в силу положений ст.188 ГПК РФ указанные заключения (рецензии) представляют собой заключение специалиста, выданное на основе использования специальных знаний. При этом специалист не проводит исследование вещественных доказательств и не формулирует выводы на поставленные судом вопросы, не предупреждается об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения. Нормами ГПК РФ не предусмотрено оспаривание экспертного заключения рецензией другого экспертного учреждения. Названные заключения (рецензии) получены вне рамок рассмотрения дела, а потому не могут быть признаны экспертным заключением, полученным в соответствии со ст. 86 ГПК РФ, и в этой связи, не являются допустимым доказательством по настоящему делу.
С учетом вышеизложенного, поскольку в момент подписания завещания от 22.02.2017, в соответствии с которым она распорядилась имуществом в виде квартиры, расположенной по адресу: <,адрес>,, в пользу Казаева В.И., завещатель ФИО1 находилась в таком состоянии, когда она не была способна понимать значения своих действий или руководить ими, то совершенная ею сделка по подписанию завещания от 22.02.2017 по распоряжению своим имуществом в пользу внука Казаева В.И., является недействительной по основаниям ч.1 ст.177 ГК РФ.
В силу ст.167 ГК РФ недействительная сделка не влечет юридических последствий, за исключением тех, которые связаны с ее недействительностью и недействительна с момента ее совершения.
Таким образом, завещание ФИО1 от 22.02.2017, удостоверенное нотариусом Смоленского нотариального округа Смоленской области Худоерко А.А. и зарегистрированное в реестре за № 3-110, является недействительным и не порождает каких-либо прав и обязанностей как для указанного в данном завещании наследника, так и для третьих лиц с момента его составления, т.е. с 22.02.2017.
При таких обстоятельствах исковые требования Васильевой А.В. являются обоснованными и подлежат удовлетворению.
Руководствуясь ст.ст.194-198, 199 ГПК РФ, суд
РЕШИЛ:
Требования Васильевой Анны Владимировны удовлетворить.
Признать завещание от 22.02.2017 (реестровый номер 3-110), удостоверенное нотариусом Смоленского нотариального округа Смоленской области Худоерко Анной Алексеевной, в соответствии с которым ФИО1 завещала из принадлежащего ей имущества квартиру, расположенную по адресу: <,адрес>, Казаеву Владимиру Ивановичу, недействительным.
Решение может быть обжаловано в Смоленский областной суд через Промышленный районный суд г. Смоленска в течение месяца со дня его принятия судом в окончательной форме.
Судья Н.А. Ландаренкова