Решение № 2-27/21 от 05.03.2021 Московского районного суда г. Казани (Республика Татарстан)

УИД 16RS0048-01-2020-005393-52

Дело № 2-27/21

Р Е Ш Е Н И Е

именем Российской Федерации

05 марта 2021 года г. Казань

Московский районный суд г. Казани в составе:

председательствующего судьи Самойловой Е.В.,

при секретаре Закаровой Д.Р.,

рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело по иску Авзаловой Д. А. к Гайнуллину Р. Р. о признании брачного договора недействительным, признании права собственности в порядке наследования,

У С Т А Н О В И Л:

Авзалова Д.А. обратилась в суд с иском к Гайнуллину Р.Р. о признании брачного договора недействительным, признании права собственности в порядке наследования. В обоснование заявленных требований указано, что истец является наследником по закону после смерти ее дочери Гайнуллиной Д.Н., умершей ДД.ММ.ГГГГ. В соответствии с правами на наследство истец должна унаследовать по закону не менее 1/3 доли наследства, поскольку наряду с ней наследниками по закону являются ответчик как супруг умершей, а также Мухаметзянов Н.С. – отец умершей. Наследственное имущество после смерти Гайнуллиной Д.Н. должно состоять из следующего имущества: ? доля индивидуального жилого дома с кадастровым номером №, расположенного по адресу: &lt,адрес&gt,, с кадастровой стоимостью всего &lt,адрес&gt, рубля 36 копеек, ? доля земельного участка с кадастровым номером №, расположенного по адресу: &lt,адрес&gt,, с кадастровой стоимостью всего земельного участка 746059 рублей 28 копеек, приобретенные дочерью истца и ее супругом в период брака на имя супруга – Гайнуллина Р.Р., ? доля автомашины Рено Дастер, 2018 года выпуска, VIN: №, приобретенный в период брака и зарегистрированный на имя ответчика, стоимостью 815000 рублей, двухкомнатная квартира с кадастровым номером № по адресу: &lt,адрес&gt,, площадью 51 кв.м, оформленная на Гайнуллину Д.Н. и приобретенную ею взамен проданной квартиры, принадлежащей дочери до брака, ею приватизированной, полученной истцом ранее по месту работы, находящейся по адресу: &lt,адрес&gt,А, &lt,адрес&gt,, с кадастровой стоимостью 2396716 рублей 95 копеек. Дочь истца болела с 2015 года: в августе 2015 года при обследовании ей был поставлен диагноз рак прямой кишки. Через несколько недель была проведена операция в онкологической клинике, обнаружены метастазы в лимфоузлах, третья стадия онкологии. В 2016 году были проведены шесть курсов химиотерапии для профилактики увеличения метастаз в отделении дневного стационара. В июне 2017 года при очередном обследовании были обнаружены метастазы в печени и легких. Были начаты курсы химиотерапии в РКОД в отделении химиотерапии ОХТ 1. В 2018 году появились метастазы в кости, что очень ухудшило ее состояние, несколько раз полностью выпадали волосы, возникали боли в костях, была изнуряющая диарея и мучило высокое давление. С этого времени и до середины 2019 года были проведены курсы химиотерапии, количеством до 50 раз. В конце июня 2019 года дочери истца начали делать очередную химиотерапию, но появилась высокая температура, пошло заражение крови. У дочери истца было крайне плохое состояние, они боролись за ее жизнь. Она не могла говорить, еле произносила слова, держалась высокая температура. В середине июля дочь истца выписали из отделения ОХТ-1. В начале августа истец обратилась за консультацией к доктору, который сказал, что дочери истца осталось жить полгода. С этой бедой истец поделилась с ответчиком, просила не говорить дочери при столь тяжелом состоянии, но он, желая сломить ее волю к жизни, несмотря на крайне тяжелое состояние, сказал ей, что жить ей осталось недолго. К началу августа у дочери истца начались невыносимые боли в костях, в поликлинике № по месту жительства выписали рецепт на обезболивающие препараты — трамадол в таблетках. Затем фондивию, они были в виде аппликаций на плечо. Затем выписали трамадол в виде инъекций. Дочери истца было все хуже, сказывалось перенесенное заражение крови и курс лечения антибиотиками, снижался аппетит, уменьшался интерес к окружающей действительности, и возникала апатия ко всему, психическое состояние дремы, развилась депрессия, безразличие, страх смерти, тоска. Очень понизился вес. Дочь истца в это время заговорила о суициде. Нарушение психики ярко проявилось после того, как ответчик сообщил ей о скорой смерти. В результате она потеряла волю к жизни, развился страх смерти, тоска, глубокая депрессия, безразличие, отказ от восприятия окружающего мира, мысли и высказывания о суициде. В начале августа 2019 года на дочери истца начали тестировать обезболивающие средства, лишающие ее воли и понимания значения своих действий. К ДД.ММ.ГГГГ психическое здоровье дочери истца стало крайне тяжелым, она находилась в крайне ослабленном состоянии под воздействием препаратов, которые в августе 2019 года кололись беспрерывно для снятия болей. Воспользовавшись таким психическим состоянием дочери истца, преследуя корыстную цель завладения всем имуществом, имея намерение лишить истца прав на наследство, ответчик, зная о скорой смерти дочери истца и об обязательной доле истца, как нетрудоспособного лица на принятие наследства, привез ее ДД.ММ.ГГГГ в нотариальную контору, заставил подписать брачный договор, в соответствии с условиями которого все имущество без исключения (как нажитое во время брака – дом с земельным участком и автомашина, а также личное имущество дочери истца и на нее оформленное – квартира, приобретенная в 2014 году дочерью истца взамен проданной приватизированной (добрачного имущества), немедленно после заключения брачного договора по условиям подписанного брачного договора перешло в единоличную собственность ответчика, о чем истец узнала после смерти ее дочери. &lt,адрес&gt,не болезненным состоянием дочери истца, ответчик на основании брачного договора немедленно обратился в этот же день подписания брачного договора – ДД.ММ.ГГГГ в органы госрегистрации с просьбой регистрации прав о своей единоличной собственности на все объекты недвижимости. Дочь истца не знала о том, что ответчик переписал на себя все имущество после подписания ДД.ММ.ГГГГ брачного договора, поскольку в кратковременные периоды улучшений восприятия говорила истцу и другим родственникам, что квартира является ее собственностью и истцу будет необходимо оформить наследство после ее смерти. На ДД.ММ.ГГГГ дочь истца находилась в таком состоянии, что не могла совершать никакие сделки в виду своего состояния. Условия данного брачного договора поставили дочь истца в крайне неблагоприятное положение, поскольку немедленно лишили всей собственности. В результате подписания недействительной сделки лицом, которое в силу своего состояния не способно понимать и оценивать последствия брачного договора ДД.ММ.ГГГГ, истец лишена права наследования. Для сохранения жизни дочери и облегчения ее состояния, вопреки нежеланию ответчика, в январе 2020 года истец повезла дочь в Германию, где ей провели дорогостоящее обследование, провели два курса химиотерапии, истец приобрела в аптеке &lt,адрес&gt, дорогостоящие препараты на следующую химиотерапию. Ответчик не нес расходов на лечение, поэтому для оплаты лечения дочери истца в Германии в декабре 2019 года истец была вынуждена продать свою квартиру, поскольку дочь истца нуждалась в расходах на лечение. На основании изложенного, истец просит признать недействительным брачный договор, подписанный ДД.ММ.ГГГГ ответчиком и Гайнуллиной Д.Н., умершей ДД.ММ.ГГГГ, признать за истцом право собственности в порядке наследования по закону после смерти дочери Гайнуллиной Д.Н., умершей ДД.ММ.ГГГГ, на следующее имущество: 1/6 доли индивидуального жилого дома с кадастровым номером №, расположенного по адресу: &lt,адрес&gt,, с кадастровой стоимостью всего &lt,адрес&gt, рубля 36 копеек, 1/6 доли земельного участка с кадастровым номером №, расположенного по адресу: &lt,адрес&gt,, с кадастровой стоимостью всего земельного участка 746059 рублей 28 копеек, 1/6 доли автомашины Рено Дастер, 2018 года выпуска, VIN: №, стоимостью 815000 рублей, 1/6 доли двухкомнатной квартиры с кадастровым номером № по адресу: &lt,адрес&gt,, площадью 51 кв.м, оформленной на Гайнуллину Д.Н., с кадастровой стоимостью 2396716 рублей 95 копеек.

Истец и ее представитель в суде заявленные требования поддержали, настаивали на удовлетворении иска. Просили указать в решении, что оно является основанием для внесения изменений в Единый реестр прав на недвижимое имущество и сделок с ним. Все имущество было переоформлено на Гайнуллина. Он повел умирающую жену к нотариусу и оформил имущество на себя в то время, когда ей делается химиотерапия. Психолог описал, что на 22 августа у нее был порок воли. Экспертиза была проведена комплексная и комиссионная, исследовалось состояние умершей, и оно основано на медицинских документах. Завещания не было, не писала. С ДД.ММ.ГГГГ нотариус не помнит лиц, оформлявших брачный договор, и нотариус не обязана запрашивать справки о состоянии здоровья заключающих брачный договор. Именно в августе ее состояние здоровья было хуже всего и об этом пишет эксперт-психолог. Оснований не доверять экспертизе нет.

Ответчик и его представитель в суде заявленные исковые требования не признали, возражали против удовлетворения иска. Не согласились с заключением психолога, указав, что при проведении психологического исследования экспертом-психологом указываются обстоятельства, не имеющие конкретной позиции, являющиеся лишь догадками, предположениями указанного эксперта, несущие под собой личностную оценку обстоятельства дела. При оценке умысла ответчика в части действий по предупреждению образования у умершей наркологической зависимости, экспертом устанавливается отсутствие перспективного смысла указанных действий, не учитывая при этом, исходя из чего осуществлялись действия ответчика указанным образом на момент их совершения, тем самым осуществляя одностороннюю оценку данных действий. В своем мнении указанный эксперт указывает «Гайнуллина Д.Н. находилась в состоянии физическом и психологической слабости, порока воли, зависимости от него и не могла проявить инициативу, активность, волеизъявление, не могла контролировать свои действия, а также по своему психо-физическому состоянию – выраженной ослабленной (астении) не могла сохранять внимание и понимать содержание юридически значимого документа, не могла понимать значение и последствие своих действий», что прямо противоречит показаниям свидетелей, третьего лица, а также фактическим обстоятельствам дела. Так, свидетель Сафиуллина Г.С., третье лицо – отец умершей, указывают на то, что перед принятием решения о заключении оспариваемой сделки она советовалась с ними в целях принятия решения и получения мнения как незаинтересованного лица в указанной сделке свидетеля, так и отца — Мухаметзянова Н.С., чьи интересы затрагиваются наравне с истцом заключением брачного договора с передачей имущества в пользу ответчика. Представленное экспертом-психологом мнение полностью противоречит фактическим обстоятельствам дела. На момент подписания брачного договора наркотические вещества, способные повлиять на психику, Гайнуллиной Д.Н. не выписывались. Были выписаны обезболивающие препараты, которые к наркотическим не относятся и на психическое состояние не влияют. На момент заключения брачного договора Гайнуллина Д.Н. не была признана недееспособной и не имела психических заболеваний. У нее было серьезное заболевание, но оно не сопровождалось нарушениями сознания, что не ограничивало ее способности к свободному волеизъявлению, она хорошо понимала значение своих действий и была способна руководить ими.

Третье лицо Мухаметзянов Н.С. в суде с заявленными требованиями не согласился, указав, что заключение брачного договора было волей его дочери, она хотела, чтобы все ее имущество было передано ответчику. Он на спорное имущество не претендует. Перед заключением брачного договора Гайнуллина Д.Н. советовалась с ним. Все имущество его дочь нажили совместно со своим мужем. О заключении брачного договора он знал и осознавал, что после заключения брачного договора он не сможет претендовать на имущество. Раз воля его дочери была таковой, что все имущество она передала ответчику, он хочет, чтобы так и было. Умственные способности Гайнуллиной Д.Н. были в нормальном состоянии. До последнего Гайнуллина Д.Н. находилась в полной памяти, психологически адекватной, без слез и панического настроения.

Выслушав лиц, участвующих в деле, свидетелей, экспертов, исследовав письменные материалы дела, суд приходит к следующему.

В соответствии со статьей 40 Семейного кодекса Российской Федерации брачным договором признается соглашение лиц, вступающих в брак, или соглашение супругов, определяющее имущественные права и обязанности супругов в браке и (или) в случае его расторжения.

На основании статьи 41 Семейного кодекса Российской Федерации брачный договор может быть заключен как до государственной регистрации заключения брака, так и в любое время в период брака.

Брачный договор заключается в письменной форме и подлежит нотариальному удостоверению.

Согласно пункту 1 статьи 42 Семейного кодекса Российской Федерации брачным договором супруги вправе изменить установленный законом режим совместной собственности (статья 34 настоящего Кодекса), установить режим совместной, долевой или раздельной собственности на все имущество супругов, на его отдельные виды или на имущество каждого из супругов.

На основании пункта 1 статьи 44 Семейного кодекса Российской Федерации брачный договор может быть признан судом недействительным полностью или частично по основаниям, предусмотренным Гражданским кодексом Российской Федерации для недействительности сделок.

В соответствии со статьей 153 Гражданского кодекса Российской Федерации сделками признаются действия граждан и юридических лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей.

В силу пункта 1 статьи 166 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка недействительна по основаниям, установленным законом, в силу признания ее таковой судом (оспоримая сделка) либо независимо от такого признания (ничтожная сделка).

Статьей 168 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что за исключением случаев, предусмотренных пунктом 2 настоящей статьи или иным законом, сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта, является оспоримой, если из закона не следует, что должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки. Сделка, нарушающая требования закона или иного правового акта и при этом посягающая на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, ничтожна, если из закона не следует, что такая сделка оспорима или должны применяться другие последствия нарушения, не связанные с недействительностью сделки.

В соответствии со статьей 177 Гражданского кодекса Российской Федерации сделка, совершенная гражданином, хотя и дееспособным, но находившимся в момент ее совершения в таком состоянии, когда он был не способен понимать значение своих действий или руководить ими, может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения.

Согласно правовой позиции, выраженной в пункте 13 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от ДД.ММ.ГГГГ№ О подготовке гражданских дел к судебному разбирательству во всех случаях, когда по обстоятельствам дела необходимо выяснить психическое состояние лица в момент совершения им определенного действия, должна быть назначена судебно-психиатрическая экспертиза, например, при рассмотрении дел о признании недействительными сделок по мотиву совершения их гражданином, не способным понимать значение своих действий или руководить ими (статья 177 Гражданского кодекса Российской Федерации).

Статьей 1111 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что наследование осуществляется по завещанию и по закону. Наследование по закону имеет место, когда и поскольку оно не изменено завещанием, а также в иных случаях, установленных настоящим Кодексом.

Согласно абзацу 1 статьи 1112 Гражданского кодекса Российской Федерации в состав наследства входят принадлежавшие наследодателю на день открытия наследства вещи, иное имущество, в том числе имущественные права и обязанности.

Судом установлено, что Авзалова Д.А. и Мухаметзянов Н.С. являются родителями Мухаметзяновой Д.Н., ДД.ММ.ГГГГ года рождения.

С ДД.ММ.ГГГГМухаметзянова Д.Н. и Гайнуллин Р.Р. состояли в зарегистрированном браке, после заключения брака Мухаметзяновой Д.Н. присвоена фамилия Гайнуллина.

Гайнуллиной Д.Н. на праве собственности принадлежала квартира по адресу: &lt,адрес&gt,.

ДД.ММ.ГГГГ между Гайнуллиным Р.Р. и Гайнуллиной Д.Н. заключен брачный договор, в соответствии с условиями которого квартира с кадастровым номером №, находящаяся по адресу: &lt,адрес&gt,, приобретенная на имя Гайнуллиной Д.Н., земельный участок с кадастровым номером №, находящийся по адресу: &lt,адрес&gt,, и индивидуальный жилой дом с кадастровым номером №, находящийся по адресу: &lt,адрес&gt,, приобретенные на имя Гайнуллина Р.Р., автомобиль марки РЕНО-ДАСТЕР (RENAULT DUSTER), 2018 года выпуска, VIN: №, приобретенный на имя Гайнуллина Р.Р., с момента заключения настоящего договора перестали быть общим совместным имуществом супругов, перешли в личную собственность Гайнуллина Р.Р., как в период совместного брака, так и в случае его расторжения. Брачный договор удостоверен временно исполняющей обязанности нотариуса Гришиной О.И. — Воробьевой К.Л. и зарегистрирован в реестре за №.

В брачном договоре указано, что участники сделки понимают разъяснения временно исполняющего обязанности нотариуса о правовых последствиях совершаемой сделки, условия сделки соответствуют их действительным намерениям. Информация, установленная временно исполняющим обязанности нотариуса с их слов внесена в текст верно. Личности подписавших договор установлены, их дееспособность проверена. Принадлежность имущества проверена.

Государственная регистрация права собственности на указанные объекты недвижимости по данной сделке была зарегистрирована на ответчика ДД.ММ.ГГГГ.

ДД.ММ.ГГГГГайнуллина Д.Н. умерла.

С ДД.ММ.ГГГГ по день смерти ДД.ММ.ГГГГГайнуллина Д.Н. была зарегистрирована по адресу: &lt,адрес&gt,, совместно с ней был зарегистрирован Гайнуллин Р.Р.

ДД.ММ.ГГГГ, на основании поданного Авзаловой Д.А. заявления, нотариусом Аркатской Е.А. заведено наследственное дело № к имуществу умершей Гайнуллиной Д.Н. В своем заявлении Авзалова Д.А. указала, что принимает по всем основаниям наследования наследство, оставшееся после смерти Гайнуллиной Д.Н.

ДД.ММ.ГГГГГайнуллин Р.Р. также обратился к нотариусу с заявлением, в котором указал, что принимает по всем основаниям наследования наследство, оставшееся после смерти Гайнуллиной Д.Н.

Мухаметзянов Н.С. в поданном нотариусу заявлении от 07.07.2020г. отказался по всем основаниям наследования от причитающейся ему доли на наследство, оставшегося после смерти своей дочери Гайнуллиной Д.Н., в пользу ее мужа Гайнуллина Р.Р.

Оспаривая заключенный между Гайнуллиной Д.Н. и Гайнуллиным Р.Р. брачный договор, истец предполагала, что ее дочь Гайнуллина Д.Н. могла не понимать значения своих действий и не руководить ими в силу имевшегося у нее онкологического заболевания и под воздействием медицинских препаратов, последствий химиотерапии.

Поскольку для признания сделки недействительной в соответствии с пунктом 1 статьи 177 Гражданского кодекса Российской Федерации юридически значимыми обстоятельствами являются наличие или отсутствие психического расстройства у наследодателя в момент составления завещания, степень его тяжести, степень имеющихся нарушений его интеллектуального и (или) волевого уровня, по ходатайству представителя истца судом назначена посмертная комплексная судебная психолого-психиатрическая экспертиза, проведение которой поручено экспертам Республиканской клинической психиатрической больницы им. акад. В.М. Бехтерева Министерства здравоохранения Республики Татарстан.

Согласно заключению судебных психолого-психиатрических экспертов Республиканской клинической психиатрической больницы им. акад. В.М. Бехтерева Министерства здравоохранения Республики Татарстан № от ДД.ММ.ГГГГ члены комиссии — судебно-психиатрические эксперты Сабируллина Г.М., Рытов Д.Г., Забарова Х.З. пришли к заключению, что у Гайнуллиной Д.Н., 1972 года рождения, на момент заключения брачного договора от ДД.ММ.ГГГГ обнаруживались признаки астенического синдрома в связи с тяжелым соматическим заболеванием (рак кишечника с множественными метастазами). Об этом свидетельствуют данные медицинской документации, согласно которым к моменту заключения брачного договора она страдала онкозаболеванием, состояла на учете у онколога, принимала химиютерапию, но не смотря на лечение заболевание прогрессировало, появились рецидивы заболевания (метастазы кости, легкие, лимфоузлы). Состояние Гайнуллиной Д.Н. ухудшалось, она потеряла в весе, был выражен болевой синдром, постоянно жаловалась на слабость, повышенную утомляемость. Врачами онкологами состояние оценивалось как удовлетворительное и средней степени тяжести по основному заболеванию. Однако, в период подписания договора она была ориентирована в окружающем, вступала в речевой контакт, самостоятельно излагала свои жалобы, регулярно посещала онколога, получала курсы химиотерапии. Следовательно, в момент подписания брачного договора от ДД.ММ.ГГГГ она могла понимать значение своих действий и руководить ими.

Член комиссии – психолог Макаренко С.Л. в заключении указала, что психологический анализ позволяет заключить, что во время подписания брачного договора от ДД.ММ.ГГГГГайнуллина Д.Н. как ослабленная онкологической и химиотерапевтической интоксикацией больная с болевым синдромом, имевшая в доболезненный период индивидуально-психологические особенности (отказ от личных целей и интересов) и подчиняемый интересам Гайнуллина Р.Р. стиль поведения, в болезненном состоянии при необходимости обезболивания, осуществляемого несамостоятельно, а Гайнуллиным Р.Р. по его личному усмотрению, находилась от него во всесторонней зависимости. Поэтому несмотря на то, оказывались или нет внушающие или манипулятивные воздействия со стороны психологически значимого лица – Гайнуллина Р.Р., имевшего к этому психологическую предрасположенность, Гайнуллина Д.Н. находилась в состоянии физической и психологической слабости, порока воли, зависимости от него и не могла проявлять инициативу, активность, волеизъявление, не могла контролировать свои действия, а также по своему психо-физиологическому состоянию – выраженной ослабленности (астении) не могла продолжительно сохранять внимание и понимать содержание юридически значимого документа, не могла понимать значение и последствие своих действий.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в пункте 15 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26.06.2008г. N 13 О применении норм гражданского процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении и разрешении дел в суде первой инстанции при исследовании заключения эксперта суду следует проверять его соответствие вопросам, поставленным перед экспертом, полноту и обоснованность содержащихся в нем выводов. В целях разъяснения или дополнения заключения суд может вызвать эксперта для допроса. Противоречия в заключениях нескольких экспертов не во всех случаях требуют повторной экспертизы. Суд может путем допроса экспертов получить необходимые разъяснения и дополнительное обоснование выводов.

В целях разъяснения вышеуказанного заключения в судебном заседании были допрошены врач-психиатр судебно-психиатрический эксперт Забарова Х.З., медицинский психолог психолог-эксперт Макаренко С.Л. — члены комиссии, участвовавшие в проведении посмертной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы и в составлении заключения по ее результатам.

Судебно-психиатрический эксперт Забарова Х.З. в суде пояснила, что после любого соматического заболевания прослеживается астеническая симптоматика. Астеническая симптоматика занимает пограничное состояние, это не чистые психические расстройства, на фоне стрессового фактора получается психическое напряжение. На почве психического напряжения развивается усталость и проявляется в виде головных болей, слабости, истощения и на протяжении всей болезни жалобы. К этому еще прибавляется лечение. Гайнуллина Д.Н. изначально принимала химиотерапию агрессивную, которая усиливает астению. Но во время лечения она была в сознании, врачи пишут, что адекватна, поэтому эксперты-психиатры пришли к выводу, что она имела астеническую симптоматику на фоне рака, интоксикации, но не выраженная была симптоматика. Астеническая симптоматика более психологический компонент, со стороны психиатрии психических расстройств у Гайнуллиной Д.Н. не было, просто было состояние повышенной слабости, утомляемости, истощения. Естественно, когда у человека повышенная утомляемость, слабость, у него снижается внимание, повышается рассеянность, но не выраженные. Обезболивающий препарат «Трамадол» не относится к синтетическим наркотикам. Он является обезболивающим препаратом и она ни разу не видела, чтобы психическое состояние человека изменилось на фоне его употребления. Это не наркотик, не психотропный препарат. Она психиатр и изучает только психические расстройства, воля человека находится в компетенции у психолога. Здесь прибавляется к астеническому симптому еще болевая симптоматика, выраженный болевой синдром, эту оценку дает психолог. На момент заключения договора ДД.ММ.ГГГГ на психическое состояние Гайнуллиной Д.Н. не повлияли проведенные ей 50 раз сеансы химиотерапии. По оценке врачей онкологов и терапевтов сеансы химиотерапии не повлияли на психическое состояние Гайнуллиной Д.Н. Противоречий между психиатрическим и психологическим заключением нет. Психиатры устанавливают вменяемость или невменяемость человека, а психолог оценивает состояние души здорового человека. С заключением согласна в полном объеме, в том числе с психологическим. Вопрос о дееспособности лица судом перед экспертами не ставился, был вопрос только по сделкоспособности. Методы психиатрического экспертного исследования указаны на втором листе заключения. Поскольку разные области исследования, то общее заключение не составляется, вывод психолога не обсуждается, к общему мнению необходимости приходить не имеется, поскольку разные виды экспертиз. Это комиссионная экспертиза, все эксперты обсуждают свои выводы, если психиатрические и психологические совпадают, вывод заключения дается общим ответом. Когда пишут, что у человека пограничное состояние, нельзя сказать, что человек страдал психическим расстройством, психолог пишет свое заключение. При проведении экспертизы учитываются все назначенные препараты и их побочные действия.

Психолог-эксперт Макаренко С.Л. в суде пояснила, что при психологическом исследовании использован метод психологического анализа материалов дела. Есть такие психологические характеристики, например, что Гайнуллина Д.Н. не довела свое высшее образование до конца, работала сначала на высоких должностях, потом менее высоких. Замуж вышла, что по прежним меркам, можно сказать поздновато. Знакомства по интернету, проблемы с беременностью, которые в итоге отражаются на психике женщины, совокупность таких характеристик дает взаимосвязь личности с той ситуацией, в которой она находилась, ситуации болезни. Болезнь с прогнозируемым исходом, и в этой ситуации таковы были особенности ее состояния. Это состояние оценивается с точки влияния тех обязательных психологических вещей, которые сопровождают такое состояние: и астенизация, и интоксикация под влиянием лечения, и сам онкологический процесс, болевой фактор – это один из существенных факторов, который прямо воздействует на психику и на ее волевой компонент. Подтверждает свое заключение. На психологическом состоянии сказалось получение 50 раз сеансов химиотерапии. Ответ на вопрос, оказало ли влияние на состояние Гайнуллиной Д.Н. прием таких препаратов, как «Трамадол», находится не в ее компетенции. Получение Гайнуллиной Д.Н. в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ сеансов химиотерапии также отразилось на ее психике. Порок воли – это на самом деле сугубо психологический фактор, это волевой фактор, который включает в себя самостоятельность, независимость, усилие, активность, инициативу, продолжительность. Вся совокупность, что определяет целенаправленную деятельность, это включает в себя психологический фактор — порок воли. Если какой-то из этих компонентов не достаточен, значит волевой фактор имеет в своем основании дефект, ущерб, порок. А, следовательно, отражается на самом целеполагании, то есть на волеизъявлении. Заключение экспертов последовательно, противоречий между выводами психиатров и психолога нет. Для Гайнуллиной Д.Н. должен быть смысл передачи всего имущества в пользу Гайнуллина Р.Р. и поскольку ее состояние было в тот момент психологически зависимым, как бы с другими ценностными доминантами, речь должна идти о том, что в этот момент для человека является более значимым. Более значимыми могут быть только витальные потребности к существованию, избавлению от боли. В данный момент онкологически больная находилась во второстепенном подвластном отношении к мужу. Все показания свидетелей и третьего лица при проведении экспертизы учитывались. Тот факт, что после того, как человеку сообщают о том, что вскоре он умрет, не означает, что он сразу решает все свои земные вопросы, для этого нужны способности, мотивация. Не все умершие распоряжаются своим имуществом. В данном случае, несмотря на показания свидетелей, можно точно сказать, что для умирающего или испытывающего боль человека, важнейшей потребностью является избавление от боли. Ожидание скорой смерти не является безусловным аргументом в пользу действий по распоряжению своей собственностью. По сравнению с другими потребностями, это не является доминирующей потребностью. У Гайнуллиной Д.Н. была предрасположенность оказаться во второстепенной роли по отношению к Гайнуллину Р.Р. В диаде с мужем она могла занимать сугубо вторичную позицию, проявлять по отношению к нему подвластность и подчинение. В биографии Гайнуллиной прослеживается отступление от цели и руководящих должностей, общие интересы с мужем типично мужского гендера. Гайнуллин Р.Р. занимал ведущую, руководящую роль в доболезненный период и в период болезни, был вовлечен в принятие решений. Даже, если убрать из заключения общие интересы с мужем типично мужского гендера, психологический вывод не изменится. ДД.ММ.ГГГГ в амбулаторной карте есть запись о назначении обезболивающего препарата «Трамадол», в период с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ находилась на химиотерапии и в промежутке этого периода Гайнуллина Д.Н. идет к нотариусу. Общий ориентир был сохранен, однако полной самостоятельности у нее не было. Все показания бывают установочными, они всегда отражают интересы или особенности лица. Все показания оцениваются в совокупности с объективными показателями.

В соответствии со статьей 67 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств. Суд оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности.

В данном случае члены комиссии не пришли к единому мнению о том, что в момент подписания брачного договора ДД.ММ.ГГГГГайнуллина Д.Н. находилась в таком состоянии, когда она не была способна понимать значение своих действий или руководить ими.

Оценивая заключение вышеуказанной экспертизы, учитывая, что трое из четырех членов комиссии, являющихся судебно-психиатрическими экспертами, пришли к выводу, что в момент подписания брачного договора от ДД.ММ.ГГГГГайнуллина Д.Н. могла понимать значение своих действий и руководить ими, при том, что эксперт – психолог пришел к противоположному выводу, суд считает, что в момент подписания брачного договора от ДД.ММ.ГГГГГайнуллина Д.Н. могла понимать значение своих действий и руководить ими, принимая во внимание следующее.

Допрошенные в ходе судебного разбирательства в качестве свидетелей Норден Г.Н., Сафиуллина Г.С., Толоконникова Ю.Р., систематически общавшиеся с Гайнуллиной Д.Н., поясняли, что в спорный период она находилась в нормальном состоянии, болезнь на ее умственные способности не влияла.

Так, свидетель Норден Г.Н. в суде пояснила, что является близкой подругой Гайнуллиной Д.Н., с ней они до замужества виделись почти каждый день, всегда общались по телефону. Она знала о болезни Динары, в 2019 году ее физическое состояние было не очень хорошим, однако на ее умственные способности это не влияло, просто она чаще сидела, уставала. В 2019 году виделись с Динарой в мае, августе, в сентябре и октябре чаще виделись, постоянно общались по телефону. В августе 2019 года Динара находилась в нормальном состоянии, помогла ей сделать две компьютерных программы. Последние 12-13 лет Динара проживала со своим мужем, она была счастлива. Отношения с матерью у Динары были прохладными, она обиделась на нее лет 10 назад, поссорилась и с мамой, и с сестрой. В августе 2019 года Динара узнала, что ей осталось жить полгода. В мае 2019 года, когда она была в гостях у Динары, состоялся разговор по поводу того, кому останется квартира. Динара сказала, что у ее сестры достаточно недвижимости, а у Гайнуллина Р.Р. есть дочь и она хочет, чтобы квартира осталась ей. В августе 2019 года Авзалова Д.А. подходила к ней и просила поговорить с ее дочерью по вопросу квартиры, но Динара резко отнеслась к этому. Динара ей говорила, что ездила переоформлять квартиру на супруга. В октябре 2019 года Динара еще делала заказы, хотя и физически она слабела, на трудоспособности ее это не отражалось. Со слов Динары зимой 2020 года, врач ей прописал обезболивающие и Гайнуллин Р.Р. притормаживал ее с обезболивающими, чтобы не было привыкания. В августе 2019 года Динара не говорила ей, что принимает обезболивающие. В конце ноября, декабре 2019 года, январе 2020 года Динара уже практически лежала. В августе и октябре 2019 года она встречалась с Динарой в пиццерии на Булаке, она была абсолютно нормальным человеком. Вопросами о наследстве Динара с ней не делилась.

Свидетель Сафиуллина Г.С. в суде пояснила, что является приятельницей Гайнуллиной Д.Н., они с ней с 2002 по 2005 год работали вместе в одной организации, потом она обращалась к ней по вопросам недвижимости. По поводу перепланировки обращалась, в марте 2019 года Динара сказала ей, что больна и обсудила с ней, как ей поступить с недвижимостью. В мае и в конце июня 2019 года она приезжала к Динаре домой. В августе 2019 года ей позвонила Динара и сказала, что ей осталось недолго жить и пора начинать оформлять имущество. На ее вопрос «зачем тратить деньги на переоформление, тогда как на мужа и так переходит все имущество», Динара сказала, что «ты еще не знаешь мою маму, она будет претендовать на имущество». Тогда она посоветовала ей нотариуса и они с мужем поехали оформлять документы. Динара ей ничего плохого про своего мужа не рассказывала. Ранее у Динары был конфликт с матерью, когда та выгнала ее из квартиры по &lt,адрес&gt, и отдала квартиру младшей дочери, с тех пор Динара перестала общаться с сестрой, а с мамой были отношения натянутыми. Динара очень четко понимала, отслеживала все процессы, сроки отслеживала и звонила, спрашивала, как дела.

Свидетель Толоконникова Ю.Р. в суде пояснила, что Гайнуллина Д.Н. была ее коллегой по работе, работала менеджером-специалистом по маркетингу с 2014 года, числилась на работе до смерти, работала по телефону до января 2020 года, общалась с заказчиками по качеству. О болезни Гайнуллиной Д.Н. в организации знали. В октябре 2019 года Динара приходила на работу, последний больничный лист она сама лично принесла в октябре, а в декабре 2019 года больничный лист принес Гайнуллин Р.Р. В октябре 2019 года Гайнуллина Д.Н. была бодрой, с виду и не скажешь, что она болела. Большую часть времени Гайнуллина Д.Н. находилась на больничном, но она работала на телефоне и консультировала заказчиков, другие лица за нее заработную плату не получали. Гайнуллина Д.Н. лично сама получала наличные денежные средства, последний раз денежные средства получил Гайнуллин Р.Р. после смерти Динары. У Гайнуллиной один больничный закрывался, другой открывался, а с ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ был непрерывный больничный лист, потом она два дня работала, приходила на работу. С ДД.ММ.ГГГГ по ДД.ММ.ГГГГ был продолжительный больничный, потом она ушла в отпуск, а затем взяла отпуск за свой счет. Организация была заинтересована в Гайнуллиной. В октябре 2019 года умственные способности Гайнуллиной Д.Н. были нормальные, она оставила все контакты заказчиков, резких изменений у нее не было.

Также по ходатайству истца были опрошены свидетели Мунирова Н.Н., Закирзянова Н.М.

Свидетель Мунирова Н.Н. в суде пояснила, что является односельчанкой, знает истца, ее мужа и дочь, мужа дочери. Приезжала к Гайнуллиной Д.Н. по адресу: &lt,адрес&gt,, когда ее муж находился на работе. В июле 2019 года она видела Гайнуллину Д.Н., когда ее истец сопровождала в поликлинику – она лежала в машине на заднем сиденье, у нее было серое лицо, сильно похудевшая, какие-либо реакции у нее отсутствовали. Авзалова Д.А. сообщила ей, что ее дочери сделали химиотерапию и ей муж колет наркотические средства по своему усмотрению. На ее вопрос «как дела?» Гайнуллина Д.Н. ничего не ответила, только покачала головой и махнула рукой, у нее было очень плохое состояние. С ответчиком познакомились на похоронах, раньше она знала о нем только со слов. Со слов Авзаловой Д.А. ответчик колол Гайнуллиной Д.Н. уколы на свое усмотрение, когда ему это нужно было. С июля 2019 года Гайнуллина Д.Н. находилась в лежачем состоянии.

Свидетель Закирзянова Н.М. в суде пояснила, что является односельчанкой, Гайнуллину Д.Н. знала с детства, она приезжала к бабушке на каникулы. Они разводили кроликов и поставляли их Гайнуллиной Д.Н. по просьбе ее матери, поскольку Динаре необходимо было кушать диетическое мясо. Весной 2019 года она с мужем завозили Гайнуллиной Д.Н. крольчатину по адресу: &lt,адрес&gt,, Динара их встретила, они прошли на кухню. Она находилась в нормальном состоянии, они разговоравали, вспоминали. В августе 2019 года она видела Гайнуллину Д.Н. в регистратуре онкологии, она была обессиленная, глаза закрыты, похудевшая, пожелтевшая, постаревшая, в жалком состоянии. Когда она отошла с Авзаловой Д.Н., та ей сообщила, что дочери уже сделали 50 химиотерапий, у нее уже метастазы, кости болят и ей делают синтетические наркотики, обезболивающие. Также она сказала, что после обезболивающих Динара находится в полудреме, ей становится все хуже и хуже, она собиралась везти ее в Германию. До 2019 года она Динару не видела, только знала информацию со слов Авзаловой Д.А. Лично Динару она видела только, когда привозила кроликов и в больнице.

В ходе судебного разбирательства была опрошена временно исполняющая обязанности нотариуса Гришиной О.И. – Воробьева К.Л., которая пояснила, что ДД.ММ.ГГГГ в нотариальную контору явились оба супруга Гайнуллиных. В ходе беседы было выяснено, что они хотят заключить брачный договор, которым они хотели изменить режим совместной собственности, установив раздельный режим собственности супругов. Во время заключения договора Гайнуллина Д.Н. отвечала на вопросы самостоятельно, внятно, была абсолютно дееспособной, в противном случае брачный договор не был бы удостоверен. Все содержание и значение подписанного документа сторонам было разъяснено, правовые последствия также были разъяснены. Дееспособность человека устанавливается из разговора в ходе беседы с человеком, нигде не предусмотрено, что нотариус должен требовать справку о дееспособности человека. Мотивы и цели у супругов бывают разные, брачный договор заключается по соглашению сторон, если стороны так решили, у нотариуса нет такого права отказать в удостоверении. Мотивы заключения договора нотариусом выясняются, вопросы задаются. Конкретную сделку за август 2019 года она уже не помнит, брачный договор всегда оформляется одинаково. Все обстоятельства и подробности заключения этой сделки выяснялись при оформлении самого договора. Если бы в ходе беседы возникли какие-либо сомнения относительно дееспособности человека, такой договор не был бы удостоверен. Поскольку таких обстоятельств не было установлено, договор был удостоверен.

Принимая во внимание установленные по делу обстоятельства, суд критически относится к экспертному заключению в части выводов эксперта-психолога о том, что по своему психо-физиологическому состоянию – выраженной ослабленности (астении) Гайнуллина Д.Н. не могла продолжительно сохранять внимание и понимание содержания юридически значимого документа, не могла понимать значение и последствие своих действий.

Каких-либо юридически значимых индивидуально-психологических особенностей, а также каких-либо объективных сведений о грубом снижении памяти, интеллекта и эмоциально-волевой сферы у Гайнуллиной Д.Н., в том числе, и при заключении оспариваемой сделки, при рассмотрении дела не установлено.

Суд учитывает, что в экспертном заключении сделан однозначный утвердительный вывод судебно-психиатрических экспертов о способности Гайнуллиной Д.Н. по своему психическому состоянию понимать значение своих действий и руководить ими при подписании оспариваемого документа. Доказательств обратного в материалы дела не представлено и судом не установлено.

Суд не находит оснований не доверять заключению судебно-психиатрических экспертов Республиканской клинической психиатрической больницы им. акад. В.М. Бехтерева Министерства здравоохранения Республики Татарстан, поскольку экспертиза проведена на основании определения суда квалифицированными специалистами: врачом судебно-психиатрическим экспертом врачом психиатром высшей категории Сабируллиной Г.М., судебно-психиатрическим экспертом психиатром высшей категории Рытовым Д.Г., судебно-психиатрическим экспертом высшей категории Забаровой Х.З., заключение дано с учетом исследования медицинской документации Гайнуллиной Д.Н.

Доказательств неверного определения данными экспертами обстоятельств по делу, суду не представлено, оснований для назначения повторной судебной экспертизы не имеется.

Таким образом, оценивая достоверность каждого доказательства, в том числе показания свидетелей, суд приходит к выводу, что вышеуказанное заключение судебно-психиатрических экспертов Республиканской клинической психиатрической больницы им. акад. В.М. Бехтерева Министерства здравоохранения Республики Татарстан является допустимым доказательством и может быть положено в основу решения.

Кроме того, данное экспертное заключение согласуется с иными письменными доказательствами по делу, в том числе медицинскими документами, а также объяснениями нотариуса, удостоверявшего брачный договор, показаниями третьего лица – отца умершей Мухаметзянова Н.С., свидетелей Норден Г.Г., Сафиуллиной Г.С., Толоконниковой Ю.Р., ни одно из которых не содержит сведений о том, что Гайнуллина Д.Н. в юридически значимый период не могла отдавать отчет своим действиям и руководить ими.

При этом анализ показаний допрошенных судом свидетелей Закирзяновой Н.М., Мунировой Н.Н., не дает оснований для вывода о таких изменениях ее психического состояния, которые бы исключили возможность осознания Гайнуллиной Д.Н. своих действий при подписании брачного договора.

В соответствии со статьей 56 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, лицо, заявляющее требование о признании сделки недействительной по основаниям статьи 177 Гражданского кодекса Российской Федерации, обязано доказать наличие оснований ее недействительности, и бремя доказывания наличия обстоятельств, предусмотренных названной нормой, лежит на истце Авзаловой Д.А.

В ходе рассмотрения дела истцом не представлено относимых и допустимых доказательств, с достоверностью подтверждающих, что в юридически значимый период по состоянию своего здоровья Гайнуллина Д.Н. не могла понимать значение своих действий и руководить ими, а само по себе наличие у Гайнуллиной Д.Н. онкологического заболевания не свидетельствует о недействительности оспариваемого договора, при этом исследованные по делу доказательства не позволяют вынести суждение о том, что в момент подписания брачного договора ДД.ММ.ГГГГГайнуллина Д.Н. не была способна понимать значение своих действий или руководить ими.

При таких обстоятельствах, суд приходит к выводу о том, что не имеется правовых оснований для удовлетворения исковых требований Авзаловой Д.А.

Исходя из того, что истцу отказано в удовлетворении требований о признании брачного договора недействительным, производные требования о признании за Авзаловой Д.А. права собственности в порядке наследования по закону после смерти Гайнуллиной Д.А. также удовлетворению не подлежат.

В соответствии со статьей 98 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации стороне, в пользу которой состоялось решение суда, суд присуждает возместить с другой стороны все понесенные по делу судебные расходы пропорционально размеру удовлетворенных судом исковых требований.

Расходы по проведению посмертной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы возложены судом на Авзалову Д.А., оплата не произведена, из ГАУЗ «Республиканская клиническая психиатрическая больница имени акад. В.М. Бехтерева МЗ РТ» поступило заявление о возмещении расходов на проведение экспертизы в размере 19000 рублей.

С Авзаловой Д.А. в пользу ГАУЗ «Республиканская клиническая психиатрическая больница имени акад. В.М. Бехтерева МЗ РТ» подлежат взысканию расходы за проведение экспертизы в размере 19000 рублей.

На основании изложенного, руководствуясь статьями 12, 56, 194, 198 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, суд

Р Е Ш И Л:

В удовлетворении исковых требований Авзаловой Д. А. к Гайнуллину Р. Р. о признании брачного договора недействительным, признании права собственности в порядке наследования отказать.

Взыскать с Авзаловой Д. А. в пользу ГАУЗ «Республиканская клиническая психиатрическая больница имени акад. В.М. Бехтерева МЗ РТ» расходы на проведение комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы в размере 19000 рублей.

Решение может быть обжаловано в апелляционном порядке в Верховный Суд Республики Татарстан в течение месяца со дня его принятия в окончательной форме путем подачи апелляционной жалобы через Московский районный суд города Казани.

Судья: Самойлова Е.В.